Perpetuum mobile - [82]

5. РОДОВОЕ ГНЕЗДО БОРГЕЗЕ

По скрипучей деревянной лестнице Лора спустилась в столовую, и увидела там только бабушку, но не Нойс. Вопросительно вскинула брови, дескать, где?

– Погулять вышла.

– Бабулька моя, она же за стены держится, когда ходит! Куда ей гулять-то?!

Бабушка улыбнулась, ей нравилось, когда Лора так к ней обращается. Дед и бабка Даниэля давно для Лоры родные, тем более, что другой родни у нее нет.

– Я на тебя, бабулька, Стасу пожалуюсь. Сразу, как приедет.

(Деда в семье все звали просто Стас).

Заметив на столе нераспечатанную пачку сигарет, сердито бросила:

– Так. Новая.

– Ту она забрала…

– Бабушка!

– Там две сигаретки осталось… ну… три, – бабушка отвечала с некоторой поспешностью.

Лора торопливо вышла. С эйфорином не шутят. Тем более, когда человек в таком состоянии. Дура старая!

Верхушки сосен, окружавших по периметру огромный двор, уже высветлились – скоро взойдет солнце. Было свежо и Лора, отвыкшая на югах от здешнего климата, поежилась.

– Я дала ей свой плащ! – донесся из прихожей голос бабушки.

Приложив козырьком руку ко лбу, Лора быстро огляделась. Черт! Прятаться здесь негде. Разве что за старым сараем. Кинулась бегом. Никого ни внутри, ни окрест. На дорожке, ведущей к воротам, что-то белело. Смятая сигаретная пачка. Пустая. Чугунная калитка приоткрыта, словно прошедшему здесь было лень закрыть за собой.

– Нойс… – вполголоса позвала Лора.

Эта дорога вела к мосту через Акари.

– Нойс!!

Мост через главную реку провинции Мета давно собирались заменить. А пока он стоял, постепенно ветшая. Автодвижение по нему запретили. Низкий каменный парапет для вящей безопасности нарастили металлической сеткой. Во многих местах в ней зияли прорехи. Около одной из них Лора заметила поникшую фигурку в светло-сером плаще.

Вот она выпрямилась, глядя на выползающее из сизой мглы на горизонте багровое солнце. Река под его лучами становилась похожей на поток крови. Нойс медленным движением ладони откинула назад упавшие на лоб волосы. И застыла, как изваяние.

Лоре было страшно. «Не успею остановить. И не удержу. Может, закрыть глаза ненадолго? Потом уверить себя, что была здесь одна…» Вместо этого она жалобно сказала:

– Мне плохо, Нойс… Помоги…

Когда Нойс обернулась и подошла к ней, Лора испытала такое облегчение, что дальше притворяться не пришлось. И без того голова кружилась, ноги заплетались. Слабо запротестовала, когда Нойс взяла ее под руку.

– Сама на ветру качаешься. Что ты здесь делаешь? Я тебя обыскалась. И где нахожу? На мосту, вконец обкуренную.

– Думаю.

– Поделись, если не жалко.

– Злоупотребляю твоим гостеприимством.

– И что же?

– Уеду.

– Куда, позволь полюбопытствовать?

– Куда-нибудь.

Нойс вынула из кармана плаща три тонких сигаретки и уронила за парапет.

– Не пользуюсь.

– А было? – не удержалась от вопроса Лора.

– Давно. Стряслось такое, что я решила: ничего хуже вообразить невозможно. Надо же, а?

Она нахохлилась, глубоко засунув руки в карманы.

– Начинается? – встревожилась Лора., – Пойдем быстрей. Я не богатырь, чтобы каждый раз тебя на горбу тягать.

Лора делала вид, что сердится, вспоминая ту, недельной давности ночь. Когда, бросив краденое авто за три квартала до дома, чуть не волоком тащила за собой Нойс, ощущая, как горяча ее рука.

– Бабулька моя, добрый вечер, это моя подруга, ей нехорошо, уложим ее в постель, – выпалила, едва завидев бабушку.

Все еще ладная, почти без седины в завязанных в пучок волосах – бабушку Грету нельзя не любить, несмотря на некоторые ее слабости. Она встречала их на крыльце. Как чувствовала.

Пока они неделю вдвоем выхаживали Нойс, Лора посвятила бабушку в кое-какие подробности, прояснившиеся только теперь. Молодая, брошенная мужем женщина, на последние сбережения снарядила малолетних дочерей в частную школу в Норденке. Трансконтинентальный экспресс – транспорт дорогой. Но самый безопасный – он стоит денег, потраченных на билет. Дети ехали не одни, а в сопровождении пожилой родственницы и двух, специально нанятых охранниц. Было предусмотрено абсолютно все…

В первый день Нойс металась в бреду, к ночи жар спал и она, обессиленная, лежала, глядя в потолок. Одеяло натянуто по самый подбородок, голова утопает в подушке. Чего Лора не хотела вспоминать, так это затравленного взгляда Нойс.

На следующий день все повторилось. Когда температура начала подниматься, Нойс испытала кратковременный прилив сил. Пошла в душ, вымылась, Лора помогала ей. С некоторой завистью отметила, что хотя Нойс старше нее на пять-семь лет, но фигура у больной – будь здоров! Простите за каламбур. «А я до сих пор – девочка щуплая. Спичка. Но не ломаная жизнью. Даниэль меня любит. На этом обсуждение закрыто».

Лора тогда обратила внимание на зажившую длинную ссадину на правом бедре Нойс. Она тянулась вплоть до щиколотки и свежей раной выглядела бы жутковато.

– Где ногу стесала?

– С-с мотоцикла ле…тела.

– А мотоцикл где?

– О-отняли, – у Нойс стучали зубы.

Лора подумала, какой это был долгий, отчаянный и безнадежный путь. Что она делала бы на месте Нойс? В испуге отогнала эту мысль. «Я бы умерла».

С каждым днем лихорадка Нойс слабела. Хотя не очень быстро. Временное улучшение порой сменялось рецидивом и все начиналось сначала. Бабушка, сама в прошлом медик, предположила, что при хорошем уходе Нойс полностью поправится. Ее болезнь – следствие крайнего физического и нервного истощения. «Может быть, такое расстройство здоровья и не дало ей умереть. Не позволило загнать себя до смерти».