Perpetuum mobile - [187]

– Пойдемте в дом, я приготовлю завтрак.

Корман повиновался, хотел было спросить ее, за каким чертом одевать броник, чтобы идти на кухню, но не успел. Они поднялись на крыльцо и Хайд поспешно оттерла Кормана, устремившись поперед него к дверям. Будто сомневалась в его воспитанности, в том, что он уступит женщине дорогу.

Дверь резко распахнулась. Корман успел увидеть бледное лицо Ао, его искаженные бешенством губы. Автомат в его руках рявкнул, выпустив короткую очередь. Она пришлась в грудь Хайд, отбросив ее назад. Корман услышал звук падения. Не помня себя, бросился на Ао, не считаясь с тем, что сейчас разделит участь Хайд. Но Ао уже упал на колени с воплем ужаса и отчаяния.

– Спутница! О-о-о!.. Спутница!!..

Корман ударил его, разбив ему лицо. Ао рухнул ничком и Корман решил, что сейчас насмерть забьет этого молодого суорского подонка ногами… Когда услышал за спиной спокойный голос Хайд:

– Хватит, Корман. Я невредима и даже не ушиблась. Хотя, будь на мне обычный броник, какой носите вы, армейцы, сдохла б на месте. От общего сотрясения организма. А так – даже синяков не будет.

Она подошла к поверженному Ао и хладнокровно встала ему на спину обеими ногами.

– Ты мог убить меня, Ао. Чуть выше и попал бы в голову.

Ао плакал, скуля и всхлипывая.

– Знаю: не желал мне зла. Ты ненавидишь не меня, а Кормана. Это его ты хотел лишить жизни. Теперь ты понял, как часто наши планы оборачиваются против нас.

Она перестала попирать несчастного, легко сойдя с него и присев рядом. Погладила по голове, как гладит хозяин провинившегося, но прощенного пса.

– Вам двоим: тебе и Корману запрещено ненавидеть друг друга. Мои псы! Я лишаю вас этого права. До поры, когда мы одержим победу и Суор станет свободным. Дальше – воля ваша. А сейчас, встань, Ао! Пожмите друг другу руки. Вот так, хорошо.

Она жестом приказала Ао привести себя в порядок и он поплелся к колодцу, смыть кровь с физиономии.

– Ревнивец чертов… – проворчал ему вслед Корман. – А вы – тоже хороши. Это у вас забава такая – сталкивать мужиков лбами?

– Случайность. Я не сразу поняла, что он, как ребенок, переживает и чувствует очень глубоко.

– Ага. Ему показалось, что его отодвигают в сторону, отдавая предпочтение старому, облезлому пленному воину. У вас с Ао что-то было?

– Нет.

– Ладно… извиняюсь за дурацкий вопрос. Это все – не мое дело. Но… или у вас дар предвидения, или вы чертовски предусмотрительны..

Корман подобрал оброненный Ао автомат.

– С вашего разрешения… за завтраком и этот «столовый прибор» не помешает. Что-то мне не по себе.

– Вам страшно, Корман, оттого, что вы знаете правильный ответ. Но боитесь признаться себе в этом.

– Ладно, хватит вешать лапшу мне на уши. Мне не по себе от вашей непредсказуемости. Кстати, спасибо, что остановили собой предназначенные мне пули. Вы здорово рисковали, и я не совсем понимаю, зачем.

– Не захотела, что бы вы умерли сегодня.

– На кой черт вам жизнь бывшего бухгалтера, ставшего незадачливым генералом?

– Потому что у вашего соперничества с адмиралом Геллой есть перспективы. Да, вы наивно полагали, что захватив в плен «Спутницу», подругу вожака мятежников, поставите Геллу в дурацкое положение. Мол, это его же бывшая любовь. Адмирал опорочен в глазах общественности, его авторитет падает, а там…

– Хватит… Вам бы все топтаться по больным мозолям. Я старый дурак, признаю.

– Вы – не дурак. Ваша жизнь не окончена. У вас в запасе несколько лет… великой судьбы. Вы хитрый и искусный командир. И победите Геллу не интригами, а на поле боя. Ведь вы – лучший стратег, чем он!

Прошли на кухню, где Хайд приготовила завтрак, они вдвоем поели. Ао не показывался. Кстати, Хайд сняла-таки бронежилет, пред тем, как начать орудовать за плитой. Накинула на плечи, не застегивая, рубашку, конфискованную ею накануне у младшего сына старосты.

– Что вы так на меня уставились, Корман? Мне снова раздеться? Или обнаружили во мне еще что-то страшное и непонятное?

– Удивлен вашими навыками послушной жены и хозяйки. Немного неожиданно, после всего, что вы до сих пор вытворяли.

Задумалась ненадолго, пожала плечами.

– В обществе блистай, а дома не отсвечивай. Так для женщины лучше всего.

Следующий вопрос Кормана остался незаданным, потому что Хайд ровно, без тени эмоций, добавила:

– Своего дома у меня больше нет.

Послышались осторожные шаги. Корман напрягся. Ао, полный раскаяния, встал в дверях, держа в руках полевую сумку. Перевел взгляд с Хайд на Кормана.

– Можно… обратиться к Спутнице?

– Разрешаю.

Он протянул ей сумку.

– Уходя сражаться с врагами… Повелитель драконов оставил для вас… Сказал, отдать, если не вернется. Он берег эти вещи. Радовался, вернувшись из плена, что сохранились там, где он их спрятал… Они были ему дороги. Это все, что…

Ао замолчал, пытаясь справиться с собой. В глазах его стояли слезы; из носа показалась тонкая красная струйка. Корман со странным сожалением подумал, что уж очень крепко припечатал парню по физиономии.

Глубоко вздохнув, Ао запрокинул назад голову, чтобы остановить кровотечение.

Хайд взяла из его рук сумку. Открыла. Корман с любопытством наблюдал, как Хайд, задумчиво сдвинув брови, шарит внутри. На свет божий, из совершенно пустой на вид сумки, появились два предмета. Первый: стеклянный, размером с куриное яйцо, шарик. Второй: упрятанный в пластиковую обертку листок бумаги; чье-то письмо с сине-зелеными, местами слегка расплывшимися строчками.