Перо и маска - [32]
Но, несмотря на то что история очень понравилась читателям и не потеряла интереса на протяжении столетий, автор ее не исполнил обещания и не открыл своего имени ни в этой, ни в следующих книгах. Повесть эта называется «Принцесса Клевская» и представляет собою на самом деле психологический роман эпохи Возрождения. Великий французский романист Стендаль написал о нем специальную работу «Вальтер Скотт и «Принцесса Клевская», в которой сравнивал анонимную книгу со знаменитыми историческими романами английского писателя. Более того, анонимный роман явился предметом подражания и зачинателем нового направления в литературе — женского психологического романа. К этому направлению можно причислить другой анонимный роман того же автора «Принцесса Монпансье», а также изданную им в 1670 году «Зайду» под чужим именем писателя Сегре. Кто же был этот анонимный автор, скрывавшийся под чужими именами? Это была Мари-Мадлен Пиош де ла Вернь (1634–1693), в замужестве графиня де Лафайет. Ее перу принадлежат также воспоминания о родственнице французского короля «Жизнь Генриетты Английской» и описание придворных нравов «Мемуары французского двора».
В романе «Принцесса Клевская» кроме вымышленной героини выведен ряд исторических лиц: король Генрих Второй, королева Екатерина Медичи, которую подозревали в отравлении королевы Наваррской; их дочь Елизавета — жена Филиппа II Испанского, предмет несчастной любви пасынка ее Дон Карлоса; другая жена Филиппа II, Мария — королева Английская, по прозвищу Кровавая; Мария Стюарт — королева Шотландии, проведшая восемнадцать лет в заключении и казненная ее соперницей по престолу Елизаветой Английской; герцог Альба, жестоко расправлявшийся с протестантами; Маргарита Наваррская, королева и писательница, автор знаменитого сборника «Гептамерон», и многие другие.
Несмотря на это, «Принцесса Клевская» не является историческим романом в подлинном смысле слова, она лишена и той пикантности, которая создавала особый интерес для читателей галантных французских романов XVII века, изображавших любовные приключения знатных кавалеров и жеманных дам. Тонкий психологический анализ переживаний героев, обобщенные образы, обличительные картины лживости и пустоты аристократического света — вот черты романа нового типа, созданного писательницей и заслужившего восхищенное признание современников.
Последнее издание романа Мари-Мадлен де Лафайет «Принцесса Клевская» вышло у нас в переводе И. Шмелева в издательстве «Художественная литература» в 1959 году.
Напрасно автор, «боясь повредить успеху своей книги», выступал под маской. Его талантливому перу эта маска оказалась излишней. Для нас же эта книга — еще один «роман, сочиненный дамою», уже третий по счету в разделе обличительной прозы.
Неистовый коллекционер
В романе А. Додэ «Бессмертный» описывается заседание Академии наук, на котором непременный секретарь делает разоблачительное признание: «Господа! Я должен сообщить вам чрезвычайно неприятную новость. Я послал в Национальную библиотеку на экспертизу пятнадцать тысяч автографов, составляющих то, что я называл своей коллекцией. И вот, милостивые государи, все они оказались подложными, все. Я стал жертвой чудовищного обмана. Мне оставалось только обратиться в суд, что я и сделал. Впрочем, преступник уже в тюрьме и следствие начато». И дальше автор говорит: «Никогда еще зал закрытых заседаний не оглашался таким ревом, каким были встречены эти слова».
Действительно, можно ли выдумать такое? Пятнадцать тысяч поддельных автографов! Однако это правда. Писатель ничего не выдумывал. Он описал факт, имевший место в 1870 году во Франции, когда судили некоего Врэн-Лукаса за подделку тридцати тысяч писем, записок, дарственных надписей на книгах и других документов.
Скромный писарь у стряпчего так набил себе руку в подделывании подписей, что создал себе вторую профессию фабриканта автографов. Он не унижался до подделки подписи простого смертного, нет, он писал письма от имени самых великих и знаменитых людей всех времен и народов.
Так, он подделал письма Нерона и Клеопатры, Коперника и Пифагора, Данте и Рафаэля, Юлия Цезаря и Александра Македонского, Микеланджело и Шекспира, Метра Великого и Марии Стюарт…
Вот, например, письмо Марии Магдалины к Лазарю, «воскресшему из мертвых»:
«Мой горячо любимый друг!
Все, что вы мне сообщили об апостоле Петре и нашем любимом Иисусе, дает мне надежду, что вскоре я их увижу.
Наша сестра Марфа поправилась также. Ее здоровье весьма изменчиво, и я боюсь ее кончины. Вот почему я ее поручаю вашим добрым молитвам. Не находите ли и вы, что галлы, о которых говорили как о диком народе, совсем не являются варварами, а если судить по тому, что я о них узнала, то именно отсюда должен исходить свет наук…
X июня XLVI Магдалина».
Письмо будто бы написано в 46 году нашей эры, на французском языке, и, как это ни странно, на бумаге, за много столетий до ее изобретения!
Возникает вопрос — кто же мог поверить этому явному подлогу?
Такой человек нашелся. Он не только верил этому сам, не только щедро оплачивал эти автографы, но и докладывал о них на заседаниях Академии наук.
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.
«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.
Эта книга рассказывает о том, как на протяжении человеческой истории появилась и параллельно с научными и техническими достижениями цивилизации жила и изменялась в творениях писателей-фантастов разных времён и народов дерзкая мысль о полётах людей за пределы родной Земли, которая подготовила в итоге реальный выход человека в космос. Это необычное и увлекательное путешествие в обозримо далёкое прошлое, обращённое в необозримо далёкое будущее. В ней последовательно передаётся краткое содержание более 150 фантастических произведений, а за основу изложения берутся способы и мотивы, избранные авторами в качестве главных критериев отбора вымышленных космических путешествий.
«В поисках великого может быть» – своего рода подробный конспект лекций по истории зарубежной литературы известного филолога, заслуженного деятеля искусств РФ, профессора ВГИК Владимира Яковлевича Бахмутского (1919-2004). Устное слово определило структуру книги, порой фрагментарность, саму стилистику, далёкую от академичности. Книга охватывает развитие европейской литературы с XII до середины XX века и будет интересна как для студентов гуманитарных факультетов, старшеклассников, готовящихся к поступлению в вузы, так и для широкой аудитории читателей, стремящихся к серьёзному чтению и расширению культурного горизонта.
Расшифровка радиопрограмм известного французского писателя-путешественника Сильвена Тессона (род. 1972), в которых он увлекательно рассуждает об «Илиаде» и «Одиссее», предлагая освежить в памяти школьную программу или же заново взглянуть на произведения древнегреческого мыслителя. «Вспомните то время, когда мы вынуждены были читать эти скучнейшие эпосы. Мы были школьниками – Гомер был в программе. Мы хотели играть на улице. Мы ужасно скучали и смотрели через окно на небо, в котором божественная колесница так ни разу и не показалась.
