Перо фламинго - [21]

Но французы не дремали: они также перерезали якорные канаты, подняли паруса и пустились наутек. Всю ночь преследовали их испанцы, но под покровом ночи Рибо далеко увел свои суда, а к утру преследователи отказались от погони и повернули к устью реки Май, намереваясь напасть на форт Каролина.

Лодоньер был предупрежден Жаном Рибо о приближении испанской флотилии. Всех своих солдат он послал к устью реки и приказал поставить на берегу пушки. Здесь думал он дать бой испанцам и препятствовать дальнейшему их продвижению. Два корабля стояли на якоре в устье реки, а дула орудий обращены были к открытому морю.

Увидев эти приготовления, Менендес счел неблагоразумным высаживать здесь войска или проводить суда через мелководье. Поэтому он приказал держать курс на юг, к реке Дельфинов.

Небольшие суда вошли в устье реки и легли на якорь как раз перед индейской деревушкой Селой, где несколько месяцев назад Ренэ Дево получил прозвище Та-ла-ло-ко.

Здесь Менендес решил построить форт и основать город, который, как надеялся он, будет столицей могущественного королевства. Отсюда думал он повести войско против гугенотов в форте Каролина. На следующий день он торжественно высадился на берег и всю страну объявил владениями короля Испании. Загремели пушечные выстрелы на борту судов, бросивших якорь против деревушки, далеким гулом отозвались корабли, стоявшие на рейде. В то же время раздались звуки труб и ликующие возгласы солдат, а католические патеры, сопровождавшие Менендеса, затянули хвалебный гимн. По их приказу великолепный олень, возвышавшийся на шесте в центре индейской деревушки, был сброшен, а вместо него водружен крест.

Возмущенные поступками чужестранцев, испуганные пушечными выстрелами, индейцы не знали, что делать, куда бежать. Многие были убиты по приказу Менендеса, других заставили работать наравне с неграми-рабами, привезенными из Вест-Индии. Вообще испанцы сразу открыли все свои карты – завоевателей и колонизаторов, в отличие от гугенотов-французов, которые сами были изгнанниками и пытались, хотя бы сначала, вести более примирительную политику.

Расправившись таким образом с туземцами, Менендес заявил, что новый город, основанный на развалинах мирной деревушки Селой, будет называться городом Сан-Августин. Это название осталось за ним и по сей день, а реку Дельфинов Менендес переименовал в реку Сан-Августин.

Когда вождь деревушки Селой понял, что белые люди не задумаются стереть деревню с лица земли, он попытался было протестовать, но никто не обратил на него внимания. Протест против желания белых – это верная смерть, и вождь с горсточкой воинов бежал к Лодоньеру, в форт Каролина, куда и явился на следующий день.

Со времени атаки семинолов гарнизон крепости подозрительно относился ко всем индейцам. Караульные хотели прогнать старого вождя, но, к счастью, подоспел Ренэ, который узнал старика и убедил солдат открыть ворота. Выслушав рассказ беглецов, мальчик повел индейцев к Лодоньеру, все еще прикованному к постели.

Бедный старик рассказал коменданту о своих злоключениях и просил у него помощи, чтобы прогнать белых, завладевших деревушкой. Лодоньер обещал сделать все, что было в его силах, и немедленно послал гонца к адмиралу Рибо, который уже вернулся со своими судами к устью реки.

В ответ получен был приказ всем мужчинам форта Каролина, носившим оружие, явиться к адмиралу. Рибо хотел плыть на юг и напасть на испанцев, прежде чем те успеют возвести укрепления и прочно обосноваться на захваченной территории.

В форте поднялась суматоха. Мужчины чистили ружья и готовились к походу, плакали женщины и дети, приехавшие с новыми колонистами, заливались лаем собаки.

Ренэ Дево очень хотел присоединиться к отряду, но Лодоньер не стал об этом и слушать, заявив, что приказ относится к мужчинам, а не к мальчикам. Когда ушли солдаты, в форте остались только старики, больные, женщины и дети. Среди оставшихся, кроме Ренэ и больного Лодоньера, были художник Ле Муан и Симон Оружейник, которого поставили во главе караульных.

XIV. Белые против белых

Когда Менендес со своими солдатами высадился на сушу, крупные корабли, которые не могли войти в реку, отплыли обратно в Испанию, а в распоряжении Менендеса осталось всего лишь несколько маленьких судов. Таким образом, все, казалось, благоприятствовало замыслу адмирала Рибо; со своими шестью кораблями и солдатами он решил атаковать новый, еще неукрепленный город.

Когда он прибыл к устью реки, начался отлив, и флотилия остановилась в открытом море. Испанцы увидели ее с берега. Началась паника. Но вдруг картина резко изменилась: с северо-востока подул ветер, перешедший в бурю, море покрылось гигантскими валами. Белые, посещавшие это побережье, никогда еще не видывали здесь такого шторма. Тщетно боролись французские суда с разбушевавшейся стихией, и наконец испанцы, к великой своей радости, увидели, что ветер гонит беспомощные корабли к югу, быть может, навстречу гибели.

Тогда, не обращая внимания на страшную бурю, Менендес решил с берега ударить по форту Каролина, оставшемуся без гарнизона. С отрядом в пятьсот человек он три дня пробирался под дождем и ветром по затопленным болотам и зарослям. Нескольких индейцев из деревни Селой заставил он служить проводниками, но затем приказал их убить, думая, что они умышленно хотят его завести в болота. К вечеру третьего дня испанцы вышли к реке Май и стали спускаться к низовьям; наконец показались в темноте мерцающие огоньки форта Каролина.