Пермская шкатулка - [80]

Казалось, все предвещало дальнейший успех. Войска продвигались

203

вперед. Были заняты Елабуга, Бирск, Уфа, Мензелинск, Бугульма, Бугуруслан. До Волги, чтобы захватить Самару, Симбирск, Казань и двинуться к центру, оставалось каких-нибудь 70 километров.

Но произошло непредвиденное событие. Часть войск Южной армии, распропагандированная большевистскими агитаторами, перестреляв своих офицеров, перешла на сторону Красной армии. Образовался огромный разрыв фронта, революционные подразделения беспрепятственно ринулись в тыл Сибирской армии. Началось отступление белых.

204

Приведем один эпизод времен Гражданской войны в пору отступления Сибирской армии, рассказанный на страницах «Комсомольской правды» 24 февраля 1998 года.

В том 1919 году командир красноармейского эскадрона Уральского кавалерийского полка К. К. Рокоссовский в боях под Кунгуром с частями Сибирской армии сумел отличиться и получил первый орден Красного Знамени, а где-то за Кунгуром один из колчаковских генералов ранил его из нагана в плечо.

Какое странное переплетение судеб, не правда ли? Офицер 5-го Каргопольского драгунского полка старой русской армии Рокоссовский, воевавший и всю Первую мировую войну, столкнется в бою с генералом той же армии, возможно, даже с генералом Пепеляевым, но они будут по разные стороны фронта. А ведь совсем недавно они были соратниками, воевали против общего врага и вдруг стали воевать друг против друга, каждый за свою Россию.

Другой царский офицер, блестящий гвардейский подпоручик лейб- гвардии Семеновского полка М. Н. Тухачевский, на полях сражений Первой мировой войны за полгода получил шесть боевых наград и участвовал в известной Праснышской операции, между прочим, именно там, где совершал свои лихие вылазки командир разведки Пепеля- ев. Тем не менее Тухачевский тоже сменил кивер на серую буденовку и, командуя 5-й армией, в ноябре 1919 года взял последний оплот А. В. Колчака — Омск.

Трое храбрых русских офицеров, трое бывших соратников, закаленных в боях Первой мировой войны, на полях войны Гражданской заняли разные позиции: двое из них стали воевать против третьего. И только один — К. К. Рокоссовский — каким-то чудом, если учесть, что он как «враг народа» побывал в ГУЛАГе, вырвался оттуда накануне Второй мировой войны и сумел проявить свой военный талант до конца. Он стал победителем в битве на Волге, пленил под Сталинградом почти стотысячную армию во главе с фельдмаршалом Паулю- сом. Рокоссовский был увенчан высоким званием маршала и награжден двумя «Золотыми Звездами» Героя. И 9 мая 1945 года участвовал в параде Победы.

А победоносный полководец Гражданской войны, «красный Наполеон», как называли зарубежные газеты М. Н. Тухачевского, погиб во цвете лет, на взлете. В 1935 году ему было присвоено высшее воинское звание — маршал Советского Союза, а в 1937 году его расстреляли как «врага народа».

Подлинный же неприятель советской власти генерал-лейтенант Пепеляев сражался на Дальнем Востоке с Красной армией до последнего патрона, не оставив его для себя, участвовал в Якутском вос-

205

станин в 1922–1923 годах, и только в июне 1923 года в порту Аян, прижатый к океану, без надежды на какую-либо помощь, с остатками отряда сложил оружие. Военный трибунал 5-й армии приговорил Пепеляева к расстрелу, замененному ВЦИКом десятилетним заключением в ярославском политизоляторе.

Два года он отсидел в одиночной камере. Затем Пепеляеву разрешили работать столяром и стекольщиком. Больше того, он стал получать письма из Харбина — от жены и двух сыновей. Однако, когда в 1933 году его десятилетний срок закончился, в освобождении ему отказали. И тем неожиданней был для него вызов в Москву, на допрос к начальнику Особого отдела НКВД, комиссару государственной безопасности Гаю.

«При моем появлении, — рассказывал Пепеляев позже, — он вышел из-за стола, крепко пожал мне руку и предложил сесть в кресло. После этого сказал: «Вот вы сидите у нас уже тринадцать лет, а мы вас не знаем. Я специально вызвал вас к себе, чтобы познакомиться и определить вашу дальнейшую судьбу».

Затем Гай расспрашивал Пепеляева о его участии в германской войне. Узнав о его наградах, искренне восхитился: «Мы ценим боевых людей. Конечно, вас можно было бы использовать в армии, но вы, наверное, технически отстали и многое забыли».

Это было в январе 1936 года. А в июле Пепеляева снова доставили в кабинет начальника Особого отдела. «Гай зачитал постановление ЦИК СССР о моем освобождении — я стоял по стойке смирно». Потом он сказал: «Вас советская власть слишком жестоко наказала, но теперь вы свой срок отбыли и снова вступаете в жизнь. Выберите себе такой город, где бы вас не знали, например Воронеж, и ведите себя крайне осторожно. Помните: за вами будут следить, — и после короткой паузы добавил: — Мы вам поможем».

Потом Пепеляева покормили, выдали денежное пособие в тысячу рублей «по личному распоряжению» наркома НКВД Ягоды, и до отправления поезда на Воронеж он совершил экскурсию по Москве. «Вот она, Москва, — думал я, проезжая по улицам и площадям. В те минуты, казалось, сбылась моя заветная мечта — во главе полков вступить триумфальным маршем в столицу Русской земли».