Перловый суп - [35]
Единственное, жалко, если все это ускорится. Я всегда вспоминаю завещание нашего преподавателя английского языка, старого еврея из школы рабочей молодежи в Вильнюсе. Он всегда говорил:
— Будинас, не волнуйся! После восьмидесяти будет легче...
Я только сейчас начал понимать, что он имел в виду, какую огромную радость можно испытывать. Действительно, только после восьмидесяти можно будет спокойно подумать, перестать суетиться, и все будет легче. Только из-за этого жалко не дотянуть до восьмидесяти.
Я стал позволять себе иногда прийти в компанию, сесть за хороший стол, спокойно, методично и молча попробовать, что на этом столе, а не в суете разговоров. Не так, как в юности.
Однажды в новогоднюю ночь я под дикие восторги известного драматурга Андрея Макаенка съел уточку и гуся.
Мой тесть как раз планировал эту встречу с Макаенком, чтобы обсудить проблемы журнала. Зная мои аппетиты и кулинарные интересы, тесть заранее предложил теще:
— Давай этому оглоеду что-нибудь отдельно приготовим, чтобы он все не сожрал.
Теща приготовила утку. Но нечаянно в самом начале вечера эта история всплыла, а Макаенок, как человек азартный и яркий, разошелся:
— Так что, ты можешь съесть целую утку?
— Я могу съесть и гуся,
— Ты можешь съесть гуся?!
— Я могу съесть и утку, и гуся!
— Давай попробуем!
Мы попробовали, и вся новогодняя ночь превратилась в наблюдение за тем, как студент четвертого курса методично съедает всю праздничную дичь, Макаенка больше всего потрясло то, что я еще и косточки обгладывал.
А вот свадебного жареного поросенка я так и не попробовал. Пришел я на свадьбу к своим друзьям и опытным взглядом гастронома сразу выбрал место поближе к зажаренному поросенку. И в ту же секунду меня избрали тамадой, и весь мой вечер превратился в беспрерывные тосты. В четыре часа утра вернулся домой пьяный и голодный. Я вообще ничего не съел за весь праздник. Долго не мог уснуть от голода, тогда и началась первая в моей жизни бессонница — я жевал сухарик, а перед глазами стоял поросенок.
Только сейчас, спустя сорок с лишним лет, появилось осознанно выделенное время на еду, на выбор, я уже могу вовремя остановиться. Это радости, которые не были присущи мне ни в юности, ни во всей последующей жизни.
Плюс еще склероз — способность удобно забыть обо всем мешающем, досаждающем, отвлекающем. Можно забыть об обязанностях, о том, что нужно было что-то сделать. Но самое главное — склероз позволяет забыть о том, что ты забыл.
Мне хорошо. Наверное, я получил в полной мере то, что заслуживал по грехам.
На озере под Вильнюсом 1953г. Будинас справа (фото из личных архивов)
На фоне школы в Вильнюсе 1961 г. Будинас второй слева (фото из личных архивов)
Студенческий стройотряд 1964г. Будинас в центре (фото из личных архивов)
Портрет 1965 г. (фото из личных архивов)
Поселок Светлый 1967 г. Творческая (агитационная) бригада. Будинас в центре (фото из личных архивов)
Поселок Светлый 1968 г. Легендарное кафе "Комарик" (фото из архивов Е. Фейнберга)
На встрече с Беллой Ахмадулиной 1982 г. (фото из личных архивов)
Записка Е. Будинасу от Андрея Вознесенского
Мельница в Дудутках (фото Е.Фейнберга)
Фрагмент здания музея в Дудутках (фото П.Житнюка)
Фрагмент коллекции старинных автомобилей (фото из личных архивов)
Поздравление с 60-летним юбилеем от Рыгора Барадулина 2004 г.
Портрет на гостевой поляне в Дудутках 2004г. (фото Е.Фейнберга)
Портрет 2005 г. (фото Ю. Иванова)
Работа над романом, 2006 год.
На презентации книги "Давайте, девочки", 2007 год.
Часть 4. Будильник
Анитов Н., Богданов В., Будинайте Е., Будинас Л., Ваганов С.,
Вериго Э., Вознесенский А., Володин М., Воронцова Е., Галькевич А,
Делендик А., Езерская Э., Загорская М., Зильберглейт Г., Калещук Ю.,
Козько В., Лисичкин Г., Лопатина В., Некляев В., Никифоров В.,
Орлов В., Осокин А., Паслаускас Й., Паслаускене Д., Пастернак Б.,
Семеренко А., Сергачев С., Станкевич В., Старикевич А., Стреляный А.,
Тимофеев П., Федута А., Хащеватский Ю., Цитович Б.
Виталия Лопатина (Будинайте)
Думаю, что мне, родной сестре, правильнее всего рассказать истории из детства Жени, потому что о Жене взрослом его друзьям известно лучше, чем мне.
Я ничем вас не удивлю — Женя никогда не был ни мягким, ни спокойным, ни покладистым. Зато с самого рождения он отличался пытливостью, любознательностью, необычностью мышления. Как самый младший в семье (мы с братом старше его на 16 и 19 лет) он, конечно, был избалован вниманием и заботой. Но он определенно был одаренным ребенком, а с одаренными детьми, как известно, приходится нелегко.
Для этой книги я вспомнила несколько незатейливых сюжетов, которые, как мне кажется, вполне характеризуют маленького Женю.
Вильнюс, Женьке года четыре. Ко мне в гости приехал мой друг Федор. Женька принял его самым лучшим образом, решив, безусловно, что Федя приехал к нему. Он просто вцепился в Федю, ни на секунду от него не отходит, не дает гостю ступить и шагу, ни о каких разговорах Феди со мной не может быть и речи! Я безуспешно взываю:
— Мама! Забери Женьку! Мама! Убери этого шкета!
Ничего не получается. Нам приходится взять Женьку с собой в кино.
