Перловый суп - [11]
В былые времена меню в семье обсуждалось и планировалось заранее. Например, мы всегда за две недели знали, что будут цеппелины, и ждали этого. Меня всегда удивляло, что в Белоруссии цеппелины не готовят, хотя Белоруссия и Литва всегда жили одной жизнью, одной общей историей, но потом произошло что-то, что неожиданно порвало все связи. В Белоруссии существует некое подобие цеппелин, но, во-первых, очень далекое, а во-вторых, не в полной мере состоятельное. А в Литве они могут быть с мясом, с творогом, с грибами, из вареной картошки, из сырой картошки, вареные, тушеные, жареные...
Кстати, зимой я вообще не ем свежих овощей. Помидоры, например, для меня осеннее блюдо. Причем они у нас в Литве никогда не вызревали, и я только такие помидоры люблю — помидоры с подоконника.
Точно так же я обожаю щи из свежей капусты, но только в течение двух недель в году. Потому что помню: первого сентября приходишь из школы, а на столе — тарелка щей, обязательно с перчиком и плавающими пятнами жира, потому что щи делались только на курином бульоне. У меня не может возникнуть желания съесть такие щи в январе, несмотря на то, что это уже не одно десятилетие возможно в ресторанах. Никакие супы или салаты из свежих овощей в январе месяце меня совершенно не интересуют.
Я всегда удивляюсь, когда людям предлагают что-то попробовать, а они говорят, что не будут, потому что это невкусно. Например, парижские каштаны не могли быть для меня невкусными, потому что я немало о них читал, и представлял эти обжигающие ладони горячие шарики... Естественно, попробовав их, я был в восторге, хотя, объективно говоря, больше всего они похожи на вареную подмороженную картошку.
Получается, что отношение ко многим блюдам у меня еще и идеологическое.
А ностальгия? Например, хлебный суп, которым меня через силу пичкали в детстве. Мать уходила на работу, а я в течение нескольких лет планомерно выливал суп в щель между досками на крыльце. Я догадывался, что скоро это все должно превратиться в загнивающую помойку. Но ничего подобного не происходило, потому что тогда в изобилии были мыши, которые как раз и поедали хлебный суп к огромному удовольствию моей мамы, которая полагала, что я добросовестно все съедаю, потому что тарелка всегда была чистой.
Обрядовая еда
Существует множество обрядовых блюд. Например, фондю, или попросту вино с сыром, расплавленным на спиртовке. Это такая коллективная еда, по которой уже давно вся Европа с ума сходит. Вообще, это швейцарское блюдо. У них в процессе сыроварения и формовки оставались какие-то обрезки, вот они и придумали такое — растапливать их на медленном огне и смешивать с вином. А потом туда макаешь белый хлеб или картошку, нанизанные на специальные маленькие вилочки, горячий сыр кусочки обволакивает... В Швейцарии есть знаменитый ресторан «Шале». Там подается только сыр фондю. И больше ничего.
А вот в Грузии такой обрядовой едой является шашлык из осетрины с гранатовым соусом.
Но есть и совсем простая еда, которая, однако, тоже входит в разряд обрядовых. Например, как я уже говорил, моя любимая вареная картошка с молоком. Только к ней нужно добавить понт.
Я так и сделал в гостях в Голландии, чем всех и потряс. Сказал:
— Ничего не надо, давайте просто сварим картошку и поедим с деревенским молоком.
Сначала все недоумевали, но согласились. И вдруг в какой-то момент поняли, что это потрясающе вкусно!
— Вы странные люди, голландцы! — говорю я им. — У вас же вообще ничего своего нет, только картофель. Но в этом же и весь смысл!..
— Просто кто бы мог подумать, — отвечают они, — что все дело в атмосфере, в ситуации...
Поэтому после того, как я напишу книжку об обрядовой ебле, я обязательно должен написать книжку и об обрядовой еде. У меня даже в интервью в журнале «Здоровье и успех», кстати, самом лучшем моем интервью, есть такое красивое выражение: «Я много и вкусно едал».
Кстати, кто-нибудь знает, что такое жгареная рыба? А я знаю. Меня этому научили черноморские моряки. Надо понимать, что это блюдо значит для старых дедов-рыбаков, моряков феодосийских, которые с радостью начали разговор, узнав, что я журналист, а потом познакомили меня с неким Максимом. Максим меня тут же спросил, кто был председателем Совета Народных Комиссаров после Ленина. Я не знал, потому что этого вообще никто не мог знать. А он с гордостью ответил: «Рыков». Мне пояснили, что Максим в политике большой специалист, он в юности выебал жену председателя Совета Народных Комиссаров.
Эти рыбаки весь свой улов меняли на большие, как гранаты, бутылки «Вермута» (рядом завод шампанских вин Нового Света, но на шампанское они смотрели с брезгливостью). Оставляли себе всего несколько рыбин, чтобы жгарить.
Вот сидим мы у них в домике. А дом на скале, внизу крутой обрыв. Я их спрашиваю, почему дом так странно стоит. Рассказывают:
— Сидим мы как-то, жгарим рыбу... И вдруг кто-то стучится. Мы говорим Максиму, он самый молодой был: «Иди, открой дверь». Он открывает, а там небо. Оказывается, это скала обрушилась и половину дома снесла...
Потом однажды в Турции, когда я искал проволоку и решетку, какие-то турецкие строители на берегу моря меня все спрашивали, что я ищу. Я был раздражен, потому что все равно не мог объяснить, но все же сказал по-русски, что хочу приготовить жгареную рыбу. И вдруг они возбудились, затрепыхали: «Жгара, жгара!»... Мол, о! Он знает, что такое жгара!.. И через какое-то время притащили нужную проволоку.
Книга, как эта, делается просто. Человек вступает в жизнь и горячо влюбляется. Он тут же берется за перо – спешит поведать миру об этих «знаменательных» событиях. Периодически отвлекаясь, он проживает бурную жизнь, последний раз влюбляется и едва успевает завершить начатое в юности повествование, попытавшись сказать о Любви так, как еще никто никогда об этом не говорил.
Все лица и события, описанные в этой книге, подлинные. Любые несовпадения имен, названий, фактов - случайность или оплошность автора, за что он приносит свои извинения читателю.
Действие романа Е. Будинаса «Промежуточный человек» происходит в большом городе и в маленькой деревушке Уть, где один преуспевающий молодой человек строит себе дачу-поместье. Делает он это, мастерски используя особенности и слабости нашей хозяйственно-бюрократической системы. Им движет не столько материальный интерес, сколько азарт своеобразного художника, решившего доказать друзьям-скептикам, что прочная система может обеспечить человеку благополучие, если жить по ее законам. «Если есть забор, — говорит этот персонаж, — то в условиях реального социализма должна быть и дырка в заборе».
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.