Неужели у меня в запасе есть еще немного времени? Жизнь невыразимо щедра к крошечному муравью, поправшему ее дары не единожды, отнимая дыхание других существ.
Я приподнялся. Тенери сидел на сгибе моего хвоста, перетекавшего в живот.
— Я с-с-счастлив, что ты решил поз-сволить мне помочь, — сухим от прерванной спячки голосом прошипел я.
— Помочь?
— Помочь выжить здесь и отыскать других.
— Нет, Роскарус, — сердясь, ответил Тенери. — Я не выживу без тебя не потому, что не сумею отыскать еду, воду или укрытие. Я не сумею сделать это, потому что ты мне нужен. Нужен, понимаешь? — хрупкие пальчики впивались в мои плечи. — Не для того чтобы развести костер и согреть ночью. Понимаешь?
Я слышал его, но…
— Помнишь, тогда, в Летный день, ты спас меня?
Я завороженно кивнул, считая, что могу продлить чудесный сон заблуждений еще ненадолго.
— С того для я постоянно думаю о тебе. Сначала я просто восхищался твоей красотой, — говоря это, Тенери робко огладил щетинки у шеи.
Нет, не робко — благоговейно, вдруг осенило меня.
— Потом я стал следить за твоей жизнью, собирая любые упоминания, будь то разговоры взрослых или упоминание в новостях. Ты был таким сильным, уверенным… немного пугающим. Я завидовал тебе и думал, что хочу стать таким же, потому и думаю о тебе постоянно. Но пожив рядом с тобой, я понял, что не хочу быть на тебя похожим, я хочу… хочу… чтобы ты был со мной. Был моим, — краснея спелой ягодой, оборвал пламенную речь Тенери и опустил глаза. — Моим, понимаешь?.. Это ведь ты мне снишься все время.
Ты однажды спросил, не нахожу ли я странным то, что мы делали это вместе. Ну то, что мы оба мужчины… и очень разные. Нахожу. Поверь, я понимаю, о чем ты говорил. Но… но мне все равно не удается избавиться от мыслей о тебе. Как бы я не старался. А потом я понял, что просто не хочу забывать о тебе…
Угловатые плечи судорожно вздымались, губы волнительно приоткрылись. Я смотрел на него сверху вниз. Как он ломает пальцы, как трепещут от дрожи его прозрачные перышки.
— … Мне показалось, что и я для тебя привлекателен, ну хотя бы немножко. Иногда мне казалось, что ты на меня очень долго смотришь и… и я видел, что когда я не смотрел в твою сторону, ты наблюдал за мной. Поэтому я предложил быть ближе. Но ты меня оттолкнул, — легкая обида скользнула в тихом голосе. — Я думал, ты отвергаешь близость со мной, потому что я тебе неприятен. Ведь я Авис, и мальчик… Это правда, что ты сказал мне тогда? — вдруг потребовал он ответа. — Правда, что ты меня любишь?
В его серых, пьяных от откровенности глазах штормил океан надежды.
— Правда.
Тенери выдохнул и уткнулся лбом в мою грудь.
— Когда ты сказал, что не можешь ко мне притронуться, потому что скрываешь какую-то тайну, я заподозрил самое страшное. Я давно подозревал что-то неприятное, ведь ты не хотел мне рассказывать, как мы здесь оказались и что стало с… моей семьей, — его голос дрогнул, произнося сокровенное слово. — Но я тебе верил, слышишь? Чувствовал, что ты бы никогда не причинил мне зла. Роскарус, я… я не желаю знать обо всем, что произошло, потому что люблю тебя и верю тебе.
Теплые капли упали на чешую.
— Я люблю своих родных и буду вечно молиться о них Небесным птицам. Но ты нужен мне, чтобы продолжать парить высоко в небесах. Если ты меня примешь таким никчемным и жалким, я попытаюсь сделать тебя счастливым, как ты делаешь меня, всегда скользя рядом, ожидая меня под вечер, разговаривая со мной и давая себя коснуться.
Он неожиданно обнял меня со всей крепостью, на которую был способен.
— Роскарус, мне никто больше не нужен. Хочешь, можем остаться здесь навсегда. Пожалуйста, давай начнем все сначала? Вместе.
Сердце Тенери билось в груди как сумасшедшее, когда мое почти остановилось.
Не говоря ни слова, я нежно обвил руками свою птичку, не понимая, за что получил прощение, но собираясь выплатить этот долг сполна, делая Тенери счастливым каждый день.
