Периметр - [11]

Но так было тогда. Сейчас казалось, что Теренс с самого начала говорил от имени второго «я» Клариссы.

- Не смотрите на меня так! - огрызалась Кларисса на виртуаль-цев, когда они указывали на нее пальцем и смеялись. - Вы продали свои тела за иллюзию молодости и изобилия, но я-то настоящая!

Иногда посреди такой тирады она демонстративно отключала имплантант, чтобы люди и машины исчезли. Дома тогда превращались в голые остовы, а витрины магазинов с их разноцветьем товаров - в черные провалы.

- Я вас даже не вижу! - кричала она, зная, что виртуальцы все равно ее видят, так как размещенные повсюду сенсоры улавливают изображение, звук и текстуру физических объектов и включают их в матрицу, внутри которой существует консенсусный город. Они вынуждены ее видеть, у них просто нет выбора. - Я в реальном мире и совершенно вас не вижу. Поняли теперь, что вы такое?! Вас можно просто выключить!

Но хотя она с удовольствием сообщала виртуальцам, что их не существует, их мнение было для нее отчаянно важно, и она не могла устоять перед искушением снова включить имплантант, чтобы посмотреть, как подействовал ее крик (я никогда не встречал человека, который бы так часто включал и выключал имплантанты, как Кларисса). Но виртуальцы почти всегда ее старательно игнорировали.

И вот, когда, закатив истерику, она обнаруживала, что никто на нее не реагирует, ситуация выходила из-под контроля. Однажды, за месяц до своего путешествия на Пиккадилли-серкус, она почувствовала, что не может завладеть вниманием прохожих возле станции подземки Уолтхэмстоу. Не желая признавать своего поражения, она, невзирая на артрит и общую слабость, заковыляла вниз по лестницам, чтобы на платформе дождаться поезда на юг. Платформа вокруг нее опустела, так как все виртуальцы сгрудились на другом конце.

А после, когда подошел поезд, она решительно попыталась в него войти. Естественно, она упала на рельсы, ведь поезд-то был виртуальным, частью Поля, способного выдерживать не физический вес, а лишь абстрактный вес виртуальных проекций. Она сломала косточку в колене. Ей было очень больно, но она встала и принялась ковылять взад-вперед по рельсам, ожидая, что кто-нибудь поможет ей забраться на платформу. Законы Поля не позволяли поезду тронуться, пока она внизу. А ведь Кларисса сама нарушила эти правила. Пассажирам оставалось только с ужасом смотреть, как старуха с трудом ходит по пояс в полу вагона, как она, запрокинув голову, обвиняюще буравит их взглядом и упрекает в недостатке сочувствия:

- Разве в Лондоне не осталось никого, кто помог бы пожилой женщине? Вы что, не только тела, но и сердца потеряли?

Сломанные кости и вообще физические травмы совершенно выходили за рамки разумения виртуальцев, поэтому они могли бы и не сочувствовать ей, но действительно хотели помочь, если не из чистого альтруизма, то хотя бы в собственных интересах, ведь она задерживала их поезд (не говоря уже про те, которые шли за ним) и всех выводила из равновесия. Виртуальцы, если, конечно, они не обнищали до крайности, однообразно красивы, и, хотя рано или поздно умирают, но не старятся, как мы. Изо рта у них никогда не вылетают капельки слюны. Под носом никогда не блестит капля. Их макияж не размазывается. Наверное, поистине ужасно смотреть, как по вагону бродит грязное и страшное морщинистое существо, голова которого едва достает им до колен: ни дать ни взять - гоблин из сказки. Но что они могли сделать? Своими виртуальными руками они так же не сумели бы втянуть Клариссу на платформу, как ее не удержал пол виртуального вагона.

Поэтому кто-то позвонил в Сердцевину, а из Сердцевины дали знать сообществу физических, что один из нас попал в беду.

В наших домах надрывались телефоны. Физические Лондона похожи на членов старой перессорившейся семьи, которые давно уже глухи к недугам ближних, которые знают все их мелкие и мучительные слабости. Подобное равнодушное оцепенение способна нарушить лишь общая беда.

- Проклятая Кларисса. Вы слышали?

- Кларисса снова взялась за старое.

- Конечно, нельзя привлекать Агентов. Реальные люди должны сами решать своих проблемы.

- Проклятая Кларисса! Как она смеет ставить нас в такое положение?

В конечном итоге делегировали нас с Ричардом Говардом. Мы пересекли весь Лондон и, поскольку не могли воспользоваться виртуальными эскалаторами, тоже медленно и неловко сползли по гулкой бетонной лестнице на платформу. Кларисса сидела на рельсах. Она опять отключила имплантант - отчасти демонстративно, отчасти чтобы не нервничать при виде сотен возбужденных виртуальцев. Но в результате она оставила себя и без света ламп, который накладывало на заброшенную и неосвещенную станцию Поле. Последний час она, спотыкаясь, завывая и плача, бродила в кромешной темноте - видя одних лишь крыс и слыша только стук водяных капель, доносящийся откуда-то из глубины туннеля.

Мы с Ричардом включили имплантанты, чтобы видеть, что делаем, и потому нам пришлось сносить холодные взгляды виртуальцев. Они сидели в поезде, наблюдая, как мы неуклюже втаскиваем Клариссу наверх; они стояли на платформе, глядя, как мы ее отряхиваем; они перегибались с виртуальных эскалаторов, посмотреть, как мы несем ее по бетонным ступенькам.