Перикл и Аспазия - [23]

Перед выступлениями постоянно проводились репетиции хора. Поэт и его хорег должны были внимательно следить за ними. Таким образом, Перикл — сын победи теля персов под Микале, покорителя Сеста и убийцы Артаикта — не один раз слушал слова Эсхиловой драмы боли и отчаянии побежденных.

* * *

К огромному надгробию из валунов подъезжает на колеснице в сопровождении пышной свиты персидская царица. Она жалуется окружающим ее придворным: «С тех пор как мой сын отправился на завоевание страны эллинов, меня преследуют плохие сны и виденья. Последний кошмар был такой явственный, как никогда. Передо мной стояли две молодые прекрасные женщины, похожие друг на друга, как сестры. Одна из них была одета в греческую, а другая — в персидскую одежду, они ссорились между собой и кричали. Это заметил мой сын и впряг обеих в свою колесницу. Персиянка охотно подчинилась, но гречанка стала рваться на волю, сбросила ярмо и разорвала его. Сын упал с колесницы на землю. Неожиданно перед ним появился весь в слезах его отец и мой муж Дарий, который покоится в этой гробнице. Сын мой разрывает на себе одежды, обезумев от горя и отчаяния. Вот какой сон приснился мне сегодня ночью. И как только я встала с ложа, то сразу же поспешила сюда, чтобы принести жертвы богам и отвратить несчастье».

Придворные утешают царицу. Одновременно они объясняют ей, где находятся Афины, против которых отправился в поход Ксеркс, рассказывают, как живут и сражаются афиняне. Но в этот момент вбегает гонец, опередивший возвращающегося владыку, и возвещает о поражении: «Причиной всех несчастий был человек, посланный ночью из лагеря врага к твоему сыну; он клялся, что, как только па землю опустится тьма, эллины спешно возьмутся за весла и бросятся во все стороны, чтобы бежать как можно дальше от Саламина. Царь наш, поверив этим коварным словам, приказал с наступлением ночи окружить остров. Наши корабли быстро встали в узких проливах. Когда же взошло солнце, эллины запели боевую песню, громовым эхом отразившуюся от прибрежных скал. Только тут мы поняли, что стали жертвой измены, ведь так поют, готовясь к сраженью, а не к бегству.

Сначала вперед пошло правое крыло греческого флота, а потом двинулся весь их строй. Мы явственно слышали крики: «Вперед, эллины! За нашу свободу! За жен и детей! За святыни богов и могилы предков!» Корабли с грохотом столкнулись бронзовыми таранами. Сначала мы мужественно сопротивлялись. Но в страшной тесноте наши суда ломали друг другу весла и сталкивались между собой. А тем временем греки атаковали все яростнее. Море постепенно покрывалось обломками разбитых кораблей, а волны выбрасывали на берег горы трупов. Отовсюду были слышны мольбы о помощи и стоны. Мало кто из наших умел плавать ц многие утонули. Мы начали отступать. Так продолжалось до темноты».

Выслушав вестника несчастья, царица, плача, удаляется. А тем временем старцы жалуются: «Несчастные матери стонут и причитают, срывают покрывала со свои: лиц, орошают слезами одежды. Великое горе пришло в каждый дом. Отовсюду слышен непрекращающийся плач юных жен. Только испытавшие первую радость замужества напрасно хотят бежать к своим возлюбленным. Пусто брачное ложе, засох цветок счастья».

Наверное, так же некогда рассказывали о боли и тоске Лаодамии, муж которой в день свадьбы отправился и поход против азиатского города, навстречу собственной смерти.

С тревогой и восхищением следили зрители за тем как развиваются события в драме Эсхила. Вот царица возвращается к могиле мужа уже пешком, без блестящей свиты. Она принесла жертвы душе умершего и богине Земли, возлагает их под аккомпанемент молитв и причитаний старцев. И вдруг на вершине могилы появляется овитый в саван призрак Дария. Этот пришелец из царства теней объясняет причины поражения сына: построив мост через Геллеспонт, Ксеркс связал море, оп хотел быть сильнее бога водной стихии и поэтому именно на море потерпел неудачу. На суше, в битве под Платеями, греки тоже разбили персов.

Покидая мир живых, Дарий с тоской прощается с ними: «Возвращаюсь под землю, куда не доходят лучи благодатного солнца. Но не предавайтесь отчаянию, не презирайте радостей жизни, ибо мертвым уже ничего не нужно!»

Едва исчез призрак великого царя, как прибыл сам Ксеркс. Во все более ускоряющемся темпе несутся со сцены жалобы побежденного владыки и плач его вельмож. Афинский люд радовался, видя, как его еще недавно могучий и страшный враг валяется в пыли. Но он же вместе с поэтом сочувствовал жертвам войны, всем, кого разлучила смерть.

Итак, первую награду во время Великих Дионисий 472 г. до н. э. получили поэт Эсхил и его хорег Перикл — сын Ксантиппа.

Падение Фемистокла

Посланец Ксеркса, рассказывая царице и придворным Саламинской битве, даже не вспомнил о Фемистокле можно предположить, что каждый афинянин знал, кому принадлежала мысль завлечь персов в западню. Однако в драме, поставленной за четыре года до этого, в 476 г. до н. э., заслуги Фемистокла превозносились весьма откровенно и горячо. Драма называлась «Финикиянки». Ее автором был поэт Фриних, а хорегом — сам Фемистокл. Постановка обошлась ему в кругленькую сумму: он должен был оплатить не один, как обычно, а целых два хора. Один из них представлял финикийских женщин, мужья и сыновья которых погибли, служа царю на кораблях, а другой — персидских сановников, как и у Эсхила. События в драме происходят при дворе Ксеркса. Причиной жалоб и плача, так же как в «Персах», было поражение у Саламина; однако в «Финикиянках» имя Фемистокла часто произносилось со сцены. Драма получила тогда первую награду, а гордый победитель персов приказал выбить надпись: «Хорегом был Фемистокл, поэтом — Фриних, архонтом — Адимант».