Периферийная империя: циклы русской истории - [25]

 [В данном случае американские авторы приписывают развитие рынка на Руси исключительно притоку византийского серебра, что, как мы видим из других источников, не вполне верно. Еще более показательно, однако, что последующий упадок Руси они, вслед за русскими историками, тоже объясняют византийским влиянием и татарским нашествием]. Здесь господствовал не натуральный обмен, а товарно-денежные отношения. В IX-X веках Русь экспортирует серебро в Скандинавию [П. Сойер, отмечая большое количество арабских монет, поступавших в земли викингов из Руси, замечает, что это не обязательно свидетельствует о торговле: монеты могли быть просто украдены. Однако это не может объяснить столь значительного потока серебра из России в период, когда больших войн между славянами и варягами не было. Ограбление торговцев было обычным делом в средневековой Европе, но еще более типичен был грабеж ради торговли, когда, например, народы Севера подвергались грабежу из-за того, что их меха можно было выгодно продать на юге. К тому же торговцы не возили с собой очень много серебра сразу. Много монет сразу можно было взять, лишь захватив город. Русские города были хорошо укреплены (Старая Ладога уже в 860 году имела каменную стену), и вообще ни русские, ни скандинавские источники не сообщают в X-XI веках о захвате варягами русских городов. Более вероятно предположение Сойера, что серебро было «жалованьем наемников» [76] Таким же образом на север попадали и византийские монеты, но важно учесть, что на Руси, в отличие от Византии, варяги были не только наемниками, но и частью местной феодальной элиты. Следовательно, они получали не только оплату, но и часть военной добычи, долю от всевозможных феодальных поборов]. Прибывает это серебро главным образом не из Византии, а из восточных стран. В конце IX века на территории современного Афганистана были найдены большие залежи серебра. Саманидские шахи получили возможность чеканить значительное количество монет, что способствовало расцвету торговли не только в Средней Азии, но и на Каспии и на Волге. Исследование кладов приводит историков-нумизматов к выводу: «Европейско-арабская торговля возникает в конце VIII в. как торговля Восточной Европы со странами халифата» [77].

На Русь восточные монеты стали поступать примерно к 910 году. Саманидские диргемы стали популярны на Руси и уже оттуда поступали в скандинавские страны, что, в свою очередь, стимулировало торговлю на Балтике. В Киеве чеканились и свои монеты, но в незначительном количестве. Потребности в этом не было – деньги в изобилии поступали с юга. Чеканка собственных монет в Киеве, видимо, диктовалась необходимостью не столько экономической, сколько политической. Нужно было показать, что киевский князь ничем не уступит своим южным соседям.

Денежное обращение Киевской Руси отражало специфику страны, находящейся, по определению современного историка, «между арабами и варягами, Западом и Константинополем». Точно так же и сложившаяся здесь система мер и весов явно демонстрирует следы «межэтнического культурного взаимодействия» [78].

Из Руси в Византию и арабские страны и к хазарам поступали воск, мед, меха, охотничьи соколы и невольники. Вообще, работорговля была важным источником дохода для «купцов-разбойников», и, как отмечает Покровский, продавали в рабство не только иноземных пленников, но и своих соплеменников, особенно девушек.

Позднее русские князья за деньги предоставляли грекам военную помощь – тоже своего рода экспорт услуг. Уже в 910 году, задолго до христианизации Руси, русское войско совершает набег на прикаспийские земли Персии, судя по всему, действуя по договоренности с греками. В том же году русская дружина высаживается на Крит в составе византийской армии. В 935 году, когда византийское войско высадилось в Италии, в его составе опять была русская дружина (включала она, скорее всего, не только славян, но и варягов). А в 964 году, по данным арабских историков, русские сражались в Сицилии с сарацинами «как наемники греков» [79]. Впоследствии в византийском войске постоянно существовал «русский корпус», другое дело, что в XI-XII веках он пополняется не только русскими и скандинавами, но и англичанами. Наконец, между русской и византийской церквями, как отмечают историки, существовали не только религиозные, но и деловые связи.

Создав в Крыму, на землях, ранее находившихся под контролем хазар, княжество Тмутаракань, русские получили важный торговый и военный форпост. Если князья и дружина были русскими, то население Тмутаракани, как сообщают историки, «было в основном не пришлым славянским, а преимущественно местным», то есть греческим или эллинизированным [80]. По утверждению Артамонова, экономическая власть в городе находилась в руках «еврейско-хазарского купечества». Эта группа состояла как из хазар иудейского вероисповедания, так и из этнических евреев «после принятия хазарами иудейской религии считавшихся хазарами» [81].

Тюрки, греки, как и ранее варяги, все более становятся частью русского общества. Из Тмутаракани в империю везут важное стратегическое сырье – нефть. Использовалась она для изготовления «греческого огня», которым стрелял императорский флот. Эти поставки столь важны для Византии, что в конце XI века, в преддверии Крестовых походов, греки отнимают Тмутаракань у русских князей.