Переводы польских форумов за 2008 г. - [28]

А.Г.: Но ведь это уже произошло. А символом стал газопровод по дну Балтики, обходящий стороной Польшу и Украину. Есть те, кто хочет воспротивиться России, что на практике может означать только одно: ведение переговоров с позиции объединённой Европы, а значит, с позиции силы. Так поступают англичане, скандинавские страны, Польша и, конечно, балтийские страны. И есть те, которые улаживают свои интересны на стороне: у Германии собственные отношения с Россией, у Берлускони тоже, у Греции. А также Болгария и Венгрия. А Франция хромает — она более независима в, потому что ЕС опирается на франко-германский союз а Германия не хочет никаких скандалов с Россией… Для меня абсолютно очевидно, что политика Европы по отношению к России зависит прежде всего от того, что происходит в Германии…

М.Н.: В каком смысле? В таком, что Меркель, которая воспринимала Россию совершенно по-другому, чем Шредер, поскольку ГДР-овское детство определило её антироссийские рефлексы, имеет министром иностранных дел Штайнмайера, питомца Шредера, у которого точно такие же взгляды на Россию? А может, в таком смысле, что, как утверждают некоторые комментаторы, немцы решили ослабить свои связи с Европой, поскольку они чувствуют, что их недостаточно хвалили за то, что они вложили в ЕС в течение нескольких десятков лет? Вдобавок новое поколение политиков не отягощено тем чувством вины за нацизм, которое характеризовало ещё, например, Коля. А это может означать, что Россия частично заменит Европу.

А.Г.: Иногда Германия говорит «нет» России — несколько лет тому назад по поводу Украины, в последнее время всех поразила жёсткая позиция Меркель в вопросе грузи… Однако, есть нечто особенное в немецких делах. Это не только проблема Шредера, подкупленного Газпромом. Также многие немецкие предприниматели, банкиры и бизнесмены в восторге оттого, что Россия рассчитывает на них более, чем на новых членов ЕС. Мы имеем дело с гигантской иллюзией идеологической природы. Немцы считают, что Россия могла бы стать их новой колонией, что они могли бы вернуть себе ту роль, какую играли в XIX веке — роль администраторов царской империи. Они убеждены, что имеют над Россией технологическое и интеллектуальное превосходство. Они говорят: «Мы будем учителями, администраторами, инвесторами в период модернизации России».

М.Н.: И вы считаете, что они ошибаются?

А.Г.: Абсолютно. Во-первых, русские вовсе не такие дураки, ничего подобного. Если бы не один русский, русская культура доминировала бы во всей Европе XX века. А современность не была бы чужда российской элите. С другой стороны, 70 лет господства коммунизма промыли мозги российской элите — когда эта элита оказывается у власти, она делает ставку на нигилизм. Большинство лидеров России были в КГБ или в других репрессивных органах. Общей чертой этих органов было презрение к человечеству. Если бы в Германии до сих было у власти Гестапо, мы бы не подумали, что это милые и наивные люди. Точно так же нет ни малейшей причины думать, что все представители «жесткого» аппарата нынешней власти — это люди, ведомые добрыми намерениями, которые хотят модернизации страны. В конце концов, не сделано ничего для борьбы с туберкулёзом СПИДом, безработицей, проституцией, не сделано ничего, чтобы помочь детям, бродяжничающим на улицах, чтобы улучшить условия в тюрьмах или страшные условия в армии. У это элиты нет ни крохи уважения к человеческой жизни. Когда я думаю, что деловитые немцы хотят подкупить индивидуумов этого типа — впрочем, весьма гордых своим вредительством — то я знаю, что они глубоко ошибаются. По-моему, в дураках останутся немцы, а не русские. Потому что немцам и в голову не приходит, сколь огромен цинизм и нигилизм правящей элиты в России. Однако, нигилизм гораздо умнее наивности, даже если это наивность немецких предпринимателей и политиков.

М.Н.: Сегодня отношения между Меркель и Саркози невероятно напряжённые. Означает ли это, что Германия всё больше будет сближаться с Россией?

А.Г.: Есть нечто гораздо более важное, чем неприязнь между Меркель и Саркози. Через год Меркель ожидают выборы. И она прекрасно помнит, что в 2000 году Шредеру удалось выиграть выборы благодаря антиамериканизму и пророссийским настроениям. Шредер был приятелем Путина и врагом Буша, потому и выиграл. В Германии есть дурни, которые думают, что лучше Путин, чем хаос, что автократическое правление лучше, чем демократия на востоке Европы — эти дурни существуют как среди правых, так и среди левых. А их влияние во время выборов огромно.

М.Н.: Из всего, что вы сказали, следует, что Европа всё-таки останется расколотой в русском вопросе. Но что это значит? Что всё зависит от Америки и от того, какой курс выберет Обама?

А.Г.: Если бы Европа не была столь разобщена, то она воспользовалась бы американским междуцарствием, чтобы хотя бы на минуту прорваться на первый план и занять лучшую стартовую позицию в пост-бушевском мире. Но, к сожалению, Европа ничего не делает, просто ждёт Обаму. Так что существуют две возможности. Первая — что Европа в будущем, несмотря ни на что, всё-таки объединится, вокруг общей энергетической политики, которая приведёт к тому, что она станет державой, разговаривающей с Россией с позиции силы. Вторая возможность — это дальнейший распад ЕС, Германия радикально встанет на сторону Путина и против атомной энергии, которую выбрала Франция и на которую вот-вот решится Англия, чтобы получить независимость от русских энергоносителей. Так что произойдёт настоящий раскол, нечто вроде европейского паралича.