Перевернутый город - [50]

– Как это может быть твоей виной?

– Последний раз, когда мятежники напали, они сразу направились к моей лаборатории. Эстер помогала мне защищать все это, – сказал Файф, жестом охватывая комнату. – Некоторые из моих технологий на десятилетия опережают достижения любого другого человека в Лондоне. Есть вещи, ради которых наши враги нападали бы каждый день, знай они об их существовании. Но дело не в этом. Она могла бы приказать волкам охранять мою лабораторию, если бы все было так просто. Эстер решила лично обо всем позаботиться, потому что знала, что я не перенесу, если здесь все разнесут в пух и прах.

Ильза представила себе женщину, с которой виделась вчера: насмешливый взгляд, недружелюбная манера общения. Затем она вспомнила о том, что произошло на рыбном рынке, вспомнила тот страх, который приковал ее к одному месту, когда оракулы держали Марту. Эстер была желчной, но она спасла жизнь Гедеону, пока ее жизнь рушилась на части, а затем рисковала собой ради брата.

«Лучше быть желчной, чем трусливой», – подумала Ильза, чувствуя укол совести. Осуждать Эстер она не имела права.

– Твоей вины здесь нет, Файф. Ты никому не причинил вреда. Это все дело рук мятежников. К тому же я бы на месте Эстер поступила точно так же. – Ильза обвела рукой лабораторию, когда Файф поднял на девушку удивленный взгляд. – Возможно, благодаря тому, что здесь есть, ты спасешь весь Камден. Покажи мне еще какие-нибудь штуки.

Щеки Файфа порозовели, и у Ильзы отлегло от сердца, когда улыбка вернулась на лицо мальчика. Он послушно провел Ильзу по лаборатории, объясняя, для чего нужны некоторые изобретения: часы, которые показывали положение звезд, запирающий механизм, который мог открыть только его владелец. Здесь же была фляга, бесконечно самовосполняемая, несмотря на то, сколько изначально жидкости в ней было. Файф продемонстрировал ее необычное свойство, вылив из нее почти ведро воды.

– Вес фляги остается прежним, – сказал он, ухмыляясь тому, как Ильза смотрела, открыв рот, когда он снова начал выливать из фляги, казалось, незаканчивающуюся воду. – И она отлично сохраняет кофе горячим! Если, конечно, какой-нибудь путешественник предпочтет взять с собой в пустыню кофе, а не воду.

Ильза также была поражена множеством разноцветных бусин. Как объяснил Файф, они выпускали дым, на некоторое время подавляющий магию вдохнувшего его человека.

– Я называю их гасителями, а Эстер – научным оружием, – Файф картинно закатил глаза. – Их эффект очень кратковременный. Я все еще работаю над несколькими разновидностями, но пока довел до ума только три. Желтые – против чародеев, пурпурные – против мастеров душ, а темно-синие – против телепатов.

Одним из последних изобретений Файфа была карманная кузница. Она представляла собой сложный цилиндр диаметром в три сантиметра, который помещался на ладони и был сделан из тусклого металла. На одном его конце находилась крышка с выключателем и наконечник, похожий на запальник газового фонаря. Файф держал карманную кузницу на расстоянии вытянутой руки, направляя ее кончик в сторону от них с Ильзой. Когда он нажал на кнопку, из наконечника с ревом вырвалось яростное фиолетовое пламя, заставив девушку подпрыгнуть на месте. Даже сам Файф вздрогнул.

– Смотри, – прокричал Файф поверх шума пламени и ткнул карманной кузницей в столешницу, находящуюся перед ними. Секунду ничего не происходило, а затем та точка, в которой пламя соприкоснулось с деревом, провалилась внутрь, и на пол упала кучка пепла. На столешнице осталась дыра.

Когда Файф выключил изобретение, Ильза склонилась к столу. На нем было две дюжины таких же дыр, под каждой из которой бледнел холмик из того, что некогда было деревом.

– Ты испепелил стол! – с благоговением произнесла Ильза.

– Карманная кузница испепелит все, что угодно, – весело заявил Файф. – Она даже может расплавить магические артефакты, которые при помощи заклинаний сделали неразрушимыми.

Неудивительно, что при включении Файф держал эту штуковину как можно дальше от себя.

Когда они дошли до угла, скрытого в тени второго этажа, Ильза обнаружила доску для заметок, на которую была прикреплена карта Лондона. Только вот это был не тот Лондон, который она знала. Этот Лондон делился разноцветными линиями на кварталы, отмеченные как Север, Харт, Камден Таун, Уайтчепел и Доклендс.

– Ваш Лондон, – сказала Ильза, когда Файф встал рядом с ней.

– И твой тоже.

Ильза вздрогнула, поняв, что он прав. Ее Лондон.

– Это все кварталы? – спросила она, проводя пальцем по цветным линиям.

– На данный момент, – сухо ответил Файф. – Эта карта мне нужна, чтобы следить за любыми изменениями границ.

– Кто где живет?

– Ну, это мы, – ответил он, показывая на квартал в красных границах.

Капитан Фаулер был прав. Район Камдена Иного мира занимал примерно половину территории метаморфов. Помимо Камден Тауна сюда входили парк, занимавший клочок земли между Риджент-стрит и Тоттенхэм-Корт-Роуд, и кусок Вестминстера на юге. По сравнению с другими кварталами Камден был маленьким и выглядел так, будто его втиснули на карту Лондона в последний момент.

– Уайтчепел принадлежит телепатам. – Уайтчепел, обведенный полуночным синим, тоже вводил в заблуждение своим названием. В Ином мире это был район, расположенный намного западнее от того места, где они сейчас находились, однако у метаморфов и телепатов была общая граница. Квартал телепатов растянулся на несколько километров вдоль реки и уходил далеко на север вместе с железнодорожными путями линии Юстон – Пентонвиль – Хакни. На востоке он огибал парк Виктории.