Переведи меня через Майдан... - [9]

Велер похлопал в ладоши:

— Браво! Высший балл. Честно говоря, я ожидал, что мою загадку первым отгадают либо господин журналист, либо наш, известный, политолог. А вы сумели всех обойти. Ещё раз браво! Итак, господа, теперь вы знаете, наша цель — Украина. — Велер сложил блокнот и засунул его в карман. — И через шесть суток, вы должны, исходя из своей узкой специальности, вынести вердикт, кто и как поведёт себя во время предвыборной кампании. Причём, меня интересует ваше мнение о каждом, подчёркиваю, о каждом из кандидатов в президенты Украины. Все документы, вплоть до копий личных медицинских карточек кандидатов, — Велер сделал кивок в сторону госпожи доктора, — Вам предоставят. Итак, господа, за работу.

* * *

Лев Николаевич Луговой прилетел в Киев тем же рейсом, что и Самойлов. Михаил заметил ведущего российского политолога в аэропорту Домодедово, и отметил для себя данный факт. Впрочем, фигуру такого ранга, в самом прямом смысле слова, не заметить было просто невозможно. Высокого, под два метра роста, крепкого телосложения, с великолепной седой гривой волос на голове, завязанных сзади в хвост, в дорогом, стоимостью в несколько тысяч долларов, костюме, он выделялся из разнополой и разноцветной толпы вылетающих пассажиров, и внешним видом и манерой поведения. Лев Николаевич не суетился, вёл себя степенно, и с высоты своего роста надменно наблюдал за снующими вокруг него людьми Лёгкая улыбка не покидала широкое, морщинистое лицо ведущего российского политолога.

Тёзку великого писателя в Киеве встретили прямо возле трапа лайнера. Но, в отличии от Самойлова, его повезли не в центр столицы, а в пригород Киева, Пуще-Водицу, где московского гостя ждал Леонид Сергеевич Пупко, далеко не последний человек в администрации первого лица, и первый человек в так называемой ДУСи — Державном (государственном) Управлении Справ (дел) при президенте Украины. К тому же, следует отметить, Леонид Сергеевич состоял в близком родстве с президентом. Он был его зятем.

Стол, к приезду гостя, уже оказался накрыт. В центре его отпотевала любимая Львом Николаевичем «горилка с перцем».

Луговой улыбкой отметил данный факт, и расцеловал Леонида Сергеевича:

— Помнишь, бродяга, помнишь.

— Ну а как же, Лев Николаевич. Мы своих не забываем.

— Прям как с рекламного ролика глаголишь. Ну, давай по «соточке» и за дело.

Выпили, закусили ветчиной и маринованными огурчиками. Лев Николаевич любил, чтобы застолье проходило по простому, без о всяких излишеств. Пупко об этом прекрасно помнил, и потому сделал всё для того, чтобы угодить гостю. Луговой промокнул рот салфеткой, перед тем, как начать беседу.

— Так, зачем, Лёня, ты меня вызвал?

Пупко налил ещё по «соточке», свою опрокинул в рот и, только потом, ответил:

— Честно признаюсь, пригласил по собственной инициативе. Не нравится мне то брожение, которое у нас началось буквально на днях.

— Точнее.

— Козаченко слишком круто стал выступать на митингах. Бросается такими словами, за которыми чувствуется крепкая рука. Не допустим бандитов до власти. Воры должны сидеть в тюрьме. Страна не будет жить по понятиям.

— А ты с ним не согласен и хочешь освободить всех воров? — Луговой нацепил новый огурчик и опустошил свой сосуд.

— Ничего смешного, Лев Николаевич, я не вижу.

— А я и не смеялся. Смеются тогда, когда имеется повод. Или безнадёга. Надеюсь, у тебя такого пока нет?

— Козаченко месяц назад себя вёл совершенно иначе. В середине июля президенту одно место лизал, говорил, что живёт в эпоху великих свершений, которые происходят под его чутким руководством. И вдруг всё резко переменилось. Теперь власть в один момент стала бандитской, и её требуется срочно ликвидировать. Все, кто у руля державы — воры. И их следует посадить в тюрьму.

— А что, разве он не прав? — теперь Луговой рассмеялся искренно. Леонид Сергеевич шутку не принял. Лев Николаевич загасил в себе наигранный энтузиазм. — Шучу.

— Вт наше время это не столь смешная шутка. — глава ДУСи снова налил себе. — Что-то произошло в последнее время. Что-то непонятное для меня, но значительное. Вот только что? Я так думаю, Козаченко сейчас чувствует за собой силу. Серьёзную силу.

Лев Николаевич откинулся на спинку глубокого кресла.

— А с чего ты Лёня, начал бояться? За вами тоже не воздух. Ваши кадры хороши. Люди, которых мы вам прислали, оправдали себя?

— Да, отработали стопроцентно.

— Вот и замечательно. А на всякие разговоры и выкрики с трибун не обращай внимания. Время митингов прошло. Кануло, так сказать, в лету. Сегодня все верят тому, что показывают по телевизору. А на площадях собираются дураки и идиоты. Тем можно кричать всё, что угодно. Им лишь бы потусоваться. Сколько телеканалов находится под вашим контролем?

— Все, кроме двух.

— Имеются в виду столичные?

— Да.

— А региональные?

Пупко повёл плечами.

— Понятия не имею.

— Вот с этого и начни. Вы должны освоить весь телеэфир. И с теми двумя каналами разберись. Ревизионное управление на них науськай. Я ещё не встречал ни одной конторы, в которой бы было всё в порядке в финансовых делах. Под видом проверки бухгалтерии приостановите на время их вещание… Не мне вас учить азам предвыборной компании. В противном случае, ваша команда должна иметь свои контраргументы против оппозиции. Кстати, почему ваш премьер редко появляется на телеэкране? Боится?