Перевалы - [3]
В кладовой лежали инструменты для полного духового оркестра, все там было - и большой барабан, и крошечная флейта-пикколо... Этот оркестр подарили коммуне московские чекисты.
На другой день в Болшеве поселился старичок-капельмейстер, и мы начали учиться музыке. А меня выбрали старостой оркестра. И стало быть, я отвечал за исправность и сохранность инструментов. Через три недели случилась беда. Из кладовой исчезли две трубы и два кларнета. С ключами я не расставался, замок был на месте. Значит, кражу совершил не новичок, тому бы не удалось открыть кладовую, не оставив решительно никаких следов. Что делать? Искать, конечно... И отправились мы с другом в Москву. Куда? Ясное дело - на Сухаревку. Там в то время еще был толкучий рынок. Продавали и покупали всякую всячину, именно на Сухаревке можно было быстро сбыть краденое. Ну, нашлись, конечно, знакомые.
Спрашиваем: не продавал ли кто трубы да кларнеты?
Как же, отвечают, ходил здесь один. И называют - по кличке. Точно, известный домушник. Такому любой замок открыть - пустое дело. Но в коммуне он жил уже больше года и был на хорошем счету. И вот не выдержал, сорвался...
Поколесили мы по Москве, но все же нашли соколика. Он хоть и сильно нетрезв был, но сразу понял, что к чему, отпираться не стал, деньги отдал и покупателей назвал. Ну, а дальше - простое дело. Выручили свои трубы да кларнеты и вернулись в Болшево.
Еще в дороге стали судить-рядить, что делать с похитителем музыкальных инструментов. Выдать - плохо ему будет. И не столько от чекистов достанется, сколько от коммунаров. Могут и на тот свет отправить.
К тому же - что греха таить! - бродила еще в нас прежняя закваска: своего не выдавать... Но вскоре мы опомнились. Какой же он свой? Чужой, да еще дважды чужой: товарищей обокрал и недоверие посеял не к себе одному, а ко всем коммунарам. Порешили сначала с друзьями посоветоваться, а потом уж сообщить Назарову или Кузнецову. И принять их решение.
Друзья с нами согласились. Пошли к Назарову. А он и слушать не стал. "Коммуна, - говорит, - ваша? Ваша! Вот вы и решайте. Как решите - так и будет..."
Опять мы струхнули. Думали, что парень тот, который инструменты утащил, скрываться станет. А коммунары, по старой памяти, толковище ему сделают. Но ничего подобного не случилось. Чекисты крепко поработали, и коммунары иными стали, начисто порвали с блатным прошлым. Да и преступник на другой же день объявился, сам пришел.
Суд был. Не настоящий, конечно. Общее собрание Болшевской коммуны. Но и прокуроры нашлись, и защитники. Одни предлагали парня нк много ни мало расстрелять. Как предателя, показавшего свое насквозь гнилое нутро. Другие считали, что надо его простить, потому как сам пришел и, значит, осознал свой проступок. А парень стоял ни жив, ни мертв.
Страшное это дело - суд товарищей, где каждый откровенно высказывается, не оглядываясь на законы.
Такое услышал человек о себе, что наверняка любые суды и приговоры ему бы детским лепетом показались. Ну, понемногу страсти улеглись, и собрание решило: в тюрьму. Как обманувшего доверие и совершившего кражу. А из коммуны исключить. Так верите ли: слова о тюрьме выслушал спокойно, а как прозвучало это "исключить" - заплакал. Взрослый человек, жизнью битый, а не выдержал. Ну, увидели та кое и добавили к решению слова: снова принять в коммуну, если придет с хорошей характеристикой и обещает впредь ничего чужого не брать. Спросили его: согласен ли с таким решением? "Согласен, говорит, - спасибо, братцы..." Фамилию его я не называю, потому что через год с небольшим он вернулся в коммуну и впоследствии стал очень хорошим, уважаемым человеком...
Жизнь в коммуне день ото дня становилась все интереснее. Складывались настоящие рабочие традиции, люди гордились своим трудом. Самыми первыми были у нас умельцы, мастера своего дела. А какие люди приезжали в Болшево! Прославленные чекисты были у нас частыми гостями, да и не только они. Нас посещали Ворошилов и Буденный, а Горький имел звание почетного коммунара, жил у нас по неделе и больше.
Я продолжал работать на фабрике, играл в оркестре. Освоил нотную грамоту, мог прочитать с листа любую мелодию. Играл почти на всех духовых инструментах, но больше всего любил тромбон. Почему - и сам не знаю. Возможностей у него ничуть не больше, чем у трубы, кларнета или фагота, разве что диапазон звучания шире. Нравился мне этот инструмент, да и только...
В 1936 году пришлось и мне расстаться с коммуной. Направили меня на юг, в Белореченскую. Это недалеко от Туапсе. И как вы думаете, что я там делал?
Нипочем не догадаетесь. Участвовал в организации детской колонии для беспризорников. Вот как повернулась жизнь!
Работали мы в основном на железнодорожных станциях. Подходит поезд - мы к вагонным ящикам.
И извлекаем оттуда непредусмотренный груз, беспризорных ребят. Или из порожних товарных вагонов.
Или с тормозных площадок. Знали все их приемы и уловки - сами такими же были. И верное слово для обездоленных жизнью пацанов умели найти. Помогали собственный опыт и чекистская школа, пройденная в коммуне. Собирали группу и везли в колонию.
Воспоминания офицера КГБ.23 марта 1961 года в Лондоне завершился судебный процесс над Гордоном Лонсдейлом. 25 лет тюрьмы — таков был приговор. Имя этого человека долгое время не сходило с первых полос английских и американских газет. Крупнейшие издательства боролись за право первыми опубликовать его воспоминания.Было издано несколько книг об этом удивительном человеке, но в основном это были легенды. И вот только теперь, в условиях гласности, появилась возможность издать подлинные воспоминания кадрового советского разведчика полковника Конона Молодого.
В 1968 году издательство «Московский рабочий» выпустило в свет первую книгу воспоминаний ветеранов-чекистов «Особое задание», охватившую период деятельности органов государственной безопасности с 1917 по 1940 год.В предлагаемой читателю второй книге задуманной серии мемуарных произведений чекистов освещается деятельность органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны Советского Союза против немецко-фашистских захватчиков (1941—1945 годы).С воспоминаниями выступают начальники областных управлений органов государственной безопасности, работники особых отделов частей Красной Армии, руководители разведывательной работы, командиры партизанских отрядов и соединений, рядовые оперативные работники — непосредственные участники описываемых событий.
В сборник вошли повести и рассказы:А.Лукин, Д.Поляновский. «Седой»А.Марченко. СправедливостьА.Розен. На пороге нашего домаВ.Дроздов, А.Евсеев. Два года над пропастью.
О героической, сложной, напряженной и опасной работе советских чекистов пишут не часто. Сами же о себе они рассказывают еще реже. Между тем славные дела советских чекистов — людей, стоящих на страже нашей государственной безопасности и мирного труда, — заслуживают внимания читателей.Сборник, который сейчас открываете вы, состоит из очерков и рассказов, которые написали сами работники КГБ… Авторы этих произведений, как правило, были и главными участниками описываемых событий. Можно сказать, что как литераторам им не пришлось ничего выдумывать.
Летом 1924 г. в Болшево под Москвой по инициативе Ф. Э. Дзержинского была организована трудовая коммуна бывших правонарушителей. К концу своего существования коммуна насчитывала более 4000 воспитанников. М. Горький в первое посещение коммуны записал в книге посетителей: «Искренне свидетельствую: здесь создано изумительное, глубоко важное дело». О своей прежней жизни, о приходе в коммуну, о работе и учебе в ней, о процессе перевоспитания доходчиво и в увлекательной форме рассказывают бывшие болшевцы, многие из которых впоследствии получили высшее образование, долго и плодотворно трудятся на благо общества.
Луна временами становится красной. Кто-то даже не заметит, но только не жители маленького городка Делейси. События предстоящей ночи поменяют их жизни навсегда. Человек-без-имени хочет исцелиться от древнего недуга. Банковский клерк постарается изо всех сил спасти возлюбленную. А троица грабителей планируют сорвать солидный куш. Остаётся вопрос: а нет ли четвёртой заинтересованной стороны?
Юрий Ребров по образованию преподаватель русского языка и литературы. Долгое время занимался журналистикой, работал ведущим на радио и телевидении. Занимал должность главного редактора журнала. Сочинение детективных произведений — его старое увлечение. Повести Юрия Реброва неоднократно публиковались в журналах и были награждены премиями. В настоящее время вышло несколько его книг. Компания «Посейдон» лакомый кусочек: морские суда, ценные грузы, портовая инфраструктура. И владелец ее Юрий Филимонов тоже настоящая акула капитала.
Книга «Восемь дней в сентябре и Рождество в Париже» — это детективный роман петербургского искусствоведа В. И. Переятенец. Будучи аттестованным экспертом Министерства культуры РФ, автором многочисленных статей и таких книг, как «Русский антиквариат» и «Экспертиза и оценка произведений декоративно-прикладного искусства. Фарфор. Стекло. Ювелирные изделия», она хорошо знакома со средой коллекционеров и торговцев антиквариатом. Однако не следует воспринимать данное сочинение как документальное.
Действие нового романа Ирины Лобусовой «Красная комната» происходит в большом городе, куда приезжает, переживая любовную драму, талантливая художница Евгения Кравец, именующая себя Джин. Она устраивается на работу дизайнером в архитектурную фирму и снимает квартиру в старинном доме: ей очень нравится гостиная в красных обоях, производящая на многих зловещее впечатление. Джин чувствует некоторое родство с этой странной комнатой, да и сама она выглядит странно, эпатируя окружающих зелеными волосами, в том числе руководителя фирмы Вадима, человека пресыщенного, живущего в свое удовольствие, но давно потерявшего интерес ко всему.
В маленьком городке, затерянном среди бескрайних пустошей Австралии, произошла трагедия: священник местной церкви убил пятерых человек, а потом и сам погиб от пули полицейского. Что же стало причиной кровавой бойни? В этом решил разобраться известный столичный журналист Мартин Скарсден. Однако едва он приступил к расследованию, как городок потрясло новое преступление – возле запруды обнаружили тела двух неизвестных молодых женщин… Связаны ли между собой это двойное убийство и история священника-«стрелка»? Расследование Мартина приняло новый оборот.