Перевал Подумай - [15]
Среди немногих домашних радостей, имевшихся в распоряжении Аркадия Викторовича Синяева, была одна, о которой не знали его сослуживцы: воскресный поход на рынок. Расскажи о таком кому-то — засмеют. А ему доставляло искреннее удовольствие чувствовать себя среди пестрой рыночной толпы этаким солидным покупателем, который даже и известную роскошь может себе позволить. Например, купить ранних помидоров или огурцов. А то и изрядный кусок свежей свиной вырезки на жаркое. К тому же Туся по своей природной бестолковости дает себя обсчитать кому угодно, а уж с ним самим — не выйдет, шалишь!
Рынок встретил Аркадия Викторовича оглушительным запахом рыбы и мокрой зелени: его заполонили овощи. Дощатые столы ломились от рыжей моркови, которую то и дело для блеска макали в ведра с водой. Зеленые горы лука, капуста, молодая колымская картошка и щедро распахнутые чемоданы с помидорами и огурцами из пригородных теплиц ждали покупателей.
Рыба отступила на задние столы под натиском этого зеленого изобилия, но и тут сбоку ее теснили мясо, молоко и яйца. Плоская коричневая камбала, серебристая навага и черные ерши уже не казались хозяевами рынка, скорее, им милостиво разрешили остаться. Аркадий Викторович купил два пучка редиса, лук и подошел к помидорам.
— Пожалуйста, самые свежие, сегодня сняли! Пять рублей! — зазывно пропела желтоглазая рослая женщина с папиросой в зубах. Затянулась и добавила уверенно:
— Лучше моего товара не сыщите, точно вам говорю.
— Дорого очень…
— Не дороже денег. А не надо — гуляйте дальше!
Аркадий Викторович все-таки выбрал большой, плотно налитый малиновым соком помидор.
— Чего берете? Не видите — марханцовкой наколото? — Рядом с ним откуда-то вынырнула личность в ватнике и старых, провисших на тощем заду тренировочных брюках. — Вот я вас провожу — не пожалеете! Честный товар, а это…
— Честный товар?! Это у твоей-то бабы честный товар?! — взвилась торговка. — Да на ей самой честного места нету!
— А на тебе? — Личность картинно показала на торговку земляным пальцем. — Она — честная нашлась, да? Или люди не знают, что твой дед тебя за пять литров спирта купил? Скажешь, нет?!:
— Валяй, Хмырь, выскажись! — подзадоривали с обеих сторон.
Лицо Аркадия Викторовича перекосила гримаса, он брезгливо отодвинулся в сторону, сказал сердито:
— Что за шум? Ну-ка, прекратите немедленно, не то милицию позову!.. Порядочному человеку по рынку пройти невозможно!
Слово «милиция» произвело на личность в ватнике мгновенное магическое действие: Хмырь исчез, так и не успев «высказаться», а весь ряд торговцев начал зазывать Синяева с преувеличенным подобострастием. Только одна худая темнолицая женщина, торговавшая в конце ряда сметаной и творогом, громко сказала соседке:
— На базаре-то каждая кочка сопкой кажется, а дома, поди, и от земли не видать!
Синяева кольнули ее слова, он обернулся, но, встретившись с ней взглядом, счел за лучшее промолчать: от такой всего ожидать можно. Аркадий Викторович величественно отбыл в рыбный ряд, стараясь не думать об испорченной минуте торжества: принес же черт откуда-то эту молочницу!
Рыбой тоже торговали люди разные, но он сейчас же подошел к одноглазому старику — Хозяину. Его уже много лет звали так: лучшей рыбы не было ни у кого. Блестящие, как вакса, черные ерши сочно шлепались на чашки весов, но ничей глаз не уследил бы, что на самом деле показывали эти весы.
— Пожалуйста! Вам что угодно? Наважки, ершиков? Ах, крабы… Извините, сегодня уже все-с! Завтра будут-с! Что? Не тянет? Пожалуйста, не берите, очень прошу! Вон там вязочками, так что туда-с!..
Аркадий Викторович, вдоволь наторговавшись, купил трех больших ершей и немного наваги. Подумал было вернуться к помидорам, но решил, что и так уже истратил достаточно для одного раза. Походив еще между рядами просто так, ради удовольствия, он степенно отправился домой.
Придя домой, Аркадий Викторович долго искал глазами место, куда бы положить рыбу: Туся, как всегда, загромоздила чем попало всю кухню.
На окне в несколько этажей стояли банки с остатками чего-то, причем никто уже не мог сказать, что именно хранилось в самых нижних. В полоскательнице сиротливо плавало пластмассовое бигуди, и опять никто бы не сказал, как оно туда попало. На краю стола на грязной клеенке лежало накрошенное мясо, а все остальное занимала немытая посуда. Он кое-как освободил на столе местечко и пристроил туда сетку. Оглянулся. На плите чадно догорало сало, из кастрюли тянуло банным духом переварившейся картошки.
— Туся! Что за черт, где тебя носит?
Никто не откликнулся. Значит, Туся, как обычно, поставила сковородку на огонь, а сама ушла за хлебом или еще по каким-то неотложным делам. У нее каждый пустяк превращался в неотложное дело и все дела мешали друг другу.
Он снял сковородку и открыл в кухне форточку, бормоча:
— Ну, погоди ты у меня!
Однако Туся не шла, и гнев его постепенно остыл. Он пошел к себе.
Заглянул в комнату дочери, вспомнив, что ей сегодня держать экзамен в горный техникум.
Нина валялась на неубранной постели. Магнитофон рядом на тумбочке молчал. Вокруг кровати слоями плавал папиросный дым. На ковре лебеди, похожие на клочья ваты, влекли в неизвестные дали девицу в розовой лодке. Лицо девицы скрывал каким-то образом зацепившийся на стене чулок.
Повесть рассказывает о вступлении подростка в юность, о горестях и радостях, которые окружают его за порогом детства. Действие повести происходит на Колыме в наши дни.
Писательница Ольга Николаевна Гуссаковская впервые выступает с повестями для детей.До этого ее книги были адресованы взрослым, рассказывали о далеком северном крае — Колыме, где она жила.В этот сборник входят три очень разных повести — «Татарская сеча», «Так далеко от фронта» и «Повесть о последней, ненайденной земле». Их объединяет одна мысль — утверждение великой силы деятельного добра, глубокая ответственность человека за все, что происходит вокруг.Эта тема уже давно волнует писательницу и проходит через все ее творчество.Рано или поздно добро побеждает зло — об этом нужно помнить в любую минуту, верить в эту победу.
Каждый человек хранит в памяти особенный день, когда ему впервые открылась красота земли. Бывает это у всех по-разному: у кого в детстве, а у кого и седина успеет пробиться, прежде чем этот день наступят… Но все равно в свой час он придет. Мне было совсем немного лет, и жила я в тихом приволжском городке, когда в мою жизнь пришел Вечер первого снега, и мир, который до этого существовал словно бы вне меня, вдруг приблизился и наполнился красками, светом и радостью. И с тех пор я смотрю на людей иными глазами, как бы спрашивая, а был ли такой вечер в их жизни? В своей книге я решила рассказать о северном крае, чью красоту увидеть и понять нелегко.
В свою новую книгу писательница Ольга Гуссаковская, автор уже известной читателю повести «Ищу страну Синегорию», включила повесть «О чем разговаривают рыбы», «Повесть о последней ненайденной земле» и цикл небольших поэтических рассказов.Все эти произведения исполнены глубоких раздумий о сложных человеческих судьбах и отношениях, проникнутых любовью к людям, верой в них.Написана книга образным и выразительным языком.
Книга «Ищу страну Синегорию» сразу найдет своего читателя. Молодая писательница Ольга Николаевна Гуссаковская с большой теплотой рассказывает о людях Севера.Основные герои книги — геологи. Им посвящена повесть «Ищу страну Синегорию», о них же говорится и в двух рассказах. Им — романтикам трудных троп — посвящается книга.Ольга Гуссаковская мастерски описывает своеобразную красоту северного края, душевную и духовную щедрость ее людей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.