Перестройка как преступление - [33]

За вторыми шли третьи банды, в состав которых входили «партийцы-массовики», члены парткомитета («комитетчики»), а также примыкающие к большевикам рабочие. Третьи банды были школой военного обучения, которым занимались боевики вторых банд, каждый из которых был обязан подготовить «пяток» из третьей банды.

Как вспоминали сами террористы, «такой структурой достигалась конспиративность и гибкость массовой военной организации, тысяцкий знал только десятских, десятские — только своих пяточников».

Подготовка и прием боевиков в первую и вторую бандгруппы были обставлены чрезвычайно строго. За новичка ручались два старых члена организации. Поручители отвечали за своего «крестника» головой. В случае каких-либо серьезных отступлений от устава приговор совета приводился в исполнение над «крестником» его поручителями.

Тайная бандитская организация, спаянная кровью невинных жертв и страхом смерти за малейшую провинность, стала мощным оружием еврейских большевиков, инструментом захвата власти и расправы с политическими противниками. Именно в руки членов этой бандитской организации верхушки большевиков и передали практически всех членов русского Императорского дома и, конечно, членов Царской семьи.

В Свердловском партархиве я знакомлюсь с личным делом убийцы русского царя Янкеля Юровского. Этот матерый преступник, внук раввина, сын уголовника, сосланного за кражу в сибирь, после отбывания наказания за убийство обосновался в Екатеринбурге, став активным членом тайной террористической организации большевиков. Свердлов всецело доверяет Юровскому, а приезжая в Екатеринбург, останавливается в его квартире. Из личного дела Юровского следует, что после убийства им царя его забирают в Москву, где он становится одним из руководителей московской Чека, но в 1919-м возвращается в Екатеринбург, где за свои особые «заслуги» становится фактическим хозяином города, с 1919 года работает председателем Екатеринбургской губернской Чека, знаменуя свое назначение десятками новых расстрелов. Ленин считает Юровского «надежнейшим коммунистом». В Екатеринбурге ему с семьей выделяется особняк (в 1989-м Музей комсомола) в трехстах метрах от Ипатьевского дома. с ним живут жена Мария Яковлевна (Маня Янкелевна), руководитель партийной организации города, и дочь Ребекка (Римма), руководитель комсомольской организации, прославившаяся акциями по разрушению православных храмов, позднее ее именем назовут улицу. В начале 20-х годов партия направляет Юровского на работу в Гохран, где он стал организатором распродажи за границу сокровищ царской короны на аукционах Амстердама и Антверпена. В 1923 году он был руководителем позорной акции перевоза русской короны, державы и скипетра в японское представительство в Читу для продажи их в Америку или Европу через Маньчжурию. совершенно случайно тайная сделка получила огласку. В результате советское правительство спешно вернуло русские сокровища в Москву и показало их на выставке в колонном зале, а Юровский был уволен.

Много документальных материалов, ранее не известных исследователям, мне удалось собрать и о другом участнике убийства Царской семьи — Петре Ермакове, своего рода прототипе Федьки Каторжного из «Бесов» Достоевского. В 23 года (в 1907 году) у него три пистолета, он уже убил по крайней мере одного человека, сотрудника полиции Ерина, — отрезал голову. Его арестовывают по подозрению в убийстве, но вину берет на себя другой боевик, которого суд приговаривает к повешению.

А Ермаков снова на свободе, участвует в нападениях на транспорт с деньгами, занимается рэкетом. Всюду за ним тянется кровавый след. В 1910 году его ссылают в Вельск. В 1917 году он сколачивает банду для изъятия земель и имущества крупных землевладельцев, совершает первые безнаказанные расстрелы «контры». Ермакова с его отрядом направляют на подавление крестьянских восстаний — и снова расстрелы, руководителей народных восстаний он убивает лично, о чем хвастается в воспоминаниях. В июне 1918 года он, например, подавляет восстание на Верхне-Исетском и Невьянском заводах. Руководители восстания были лично убиты Ермаковым. К моменту убийства Царской семьи руки Ермакова были обагрены кровью десятков жертв. Неудивительно, что именно ему поручили убийство Царской семьи и уничтожение тел.

На фотографии 1918 года у Ермакова бравый вид: гимнастерка с ремнями, галифе, офицерские сапоги, на боку маузер. Снимок сделан в солидной фотографии, на фоне декорации с экзотическими растениями и камнями. Взгляд дикий, бандитский, по-прежнему вызывающий. Волосы покороче, чем в юности, но и сейчас издалека можно принять за Махно. В 20-е Ермаков служит милицейским начальником в разных городах, а с 1927 года становится одним из руководителей мест заключения в Уральской области — закономерная карьера большевистского палача. Мне рассказывали, что в начале 30-х он лично казнил наиболее важных лиц, приговоренных к расстрелу. Тогда было арестовано более двух тысяч руководителей области, из них примерно треть расстреляна.

В 20-30-е годы Ермаков охотно встречается с коллективами трудящихся, рассказывает о подробностях расстрела Царской семьи и о своей особенной роли в нем. Все, кто знал его, отмечают за ним страсть к алкоголю. Выпив, он становился особенно болтлив и хвастлив. Как рассказывал мне екатеринбургский старожил А. И. Антропов, лично встречавшийся с Ермаковым, тот говорил: «Я лично расстрелял царя, царицу и наследника и впервые на Урале устроил крематорий». Говоря о крематории, он имел в виду сжигание тел представителей Царской семьи. На фотографии конца 30-х годов мы видим типичного чекиста-начальника тех лет, располневшего, в гимнастерке с ремнем, в сапогах, из гимнастерки торчит приличное брюшко. Вид самоуверенный, как и в юности, неприятный, отталкивающий.