Пересмешники - [5]

Я знала, что она просто хотела это сказать, и это не давало ей задать другие вопросы, например, «Почему ты пришла в полвосьмого утра, если не делала так раньше, и почему не рассказать мне все?!».

Но от одной мысли, как я обниму подушку, сожмусь калачиком и расскажу лучшей подруге все в деталях о первом разе, мне стало плохо.

«Боже! Ты можешь в это поверить? У меня был первый секс с парнем, которого я даже не знаю! И я этого не помню! Ого!».

Я полгода держалась после Дэниела, но бросилась на парня, которого встретила случайной ночью. Со мной было что–то не так, как у компьютера, на котором случилась авария. Я уже не работала нормально. Меня нужно было починить.

Я легла на кровать с покрывалом с узором розового, оранжевого и лилового цвета, сунула руки под голову и стянула спутанные каштановые волосы, нуждающиеся в расческе, в кривой хвост. Минуту было тихо, и я представила, как теннисный мяч катится и замирает на корте.

– И… – Т.С. приподняла бровь. – Хорошо провела ночь? Я слышала, ты была в ударе после того, как начала Круг смерти.

От ее слов всплыло воспоминание:

– Девятка алмазов! – крикнул Картер и показал всем игральную карту. Мы сидели вокруг кофейного столика. – Пора рифмовать! – он потер подбородок, словно задумался. – Хлор. Х–Л–О–Р

Зазвенели голоса:

– Спор. Двор. Набор. Раствор.

– Блин, – громко сказала я. – Это было мое слово.

Картер склонился ближе.

– Значит, нужна другая рифма.

Я посмотрела на потолок на миг, думая, пытаясь вызвать в голове другое слово.

– Есть! Хор! Как девятая симфония Бетховена?

– Неплохо, – Картер мило посмотрел на меня, почти подмигнул. – Но ты просто убрала букву из моего слова. В Круге смерти это не считается.

Я ударила по столу.

– Пей, пей, пей, – скандировали они в унисон.

Сандип понял намек и наполнил мою красную кружку апельсиновым соком, добавил водку.

Я выпила все одним глотком, ведь была крепкой, крутой и непобедимой. Водка не обжигала мое горло, я даже не пьянела. Я была трезвой. Я вернулась с зимних каникул, у нас была тусовка в вечер пятницы, и я увидела шикарное живое выступление «Artful Rage». Я все еще была в эйфории от музыки. Я прильнула к Картеру, моя нога задела его ногу, мое бедро было рядом с его бедром.

– Девятая симфония – мое любимое музыкальное произведение. Мне нравится Бетховен, – сказала я Картеру. Может, было невнятно. – Он – мой парень, – я пьяно рассмеялась.

Меня покрыл тонкий слой слизи. Я флиртовала с ним. Я придвинулась к нему. Я хотела, чтобы это произошло.

– Ты в порядке? – спросила Т.С. – Ты не реагировала пару секунд.

– Я в порядке, – быстро сказала я и спросила. – Ты не была в Круге смерти?

– Я ушла после концерта. Мне нужно было заняться блогом и лечь спать к половине одиннадцатого, – сказала Т.С. – Не помнишь? – поинтересовалась она.

– Что ты всегда ложишься спать рано, когда у тебя тренировка с командой девочек Уильямсона? Да, это я запомнила с первого года.

– Это женская команда Уильямсона, – исправила она, потому что стоило перейти в колледж, как ты становилась женщиной. Команда девушек Фемиды тренировалась с женской командой соседского Уильямсона каждую субботу зимой, чтобы их навыки не пропали в перерыве между сезонами. – Но разве ты не помнишь, что ты начала игру?

Я пропустила ее вопрос.

– И где мы играли, всезнающая соседка?

– Сандип сказал, что ты начала игру в общей комнате его общежития.

Хоть Сандип – парень Т.С., она его так не называла. Она звала его своим «дополнением», а он звал ее своей «подругой–леди». Они думали, что это мило и необычно. Это не удивляло, ведь она и свое имя не хотела признавать и использовать. Она говорила людям, что Т.С. было от «Талия Светлана», ведь имя звучало глупо. Она говорила так с первого года, когда мы попали в одну комнату. Она говорила это серьезно, и все поверили ей, и она стала Т.С.

– Хм…

– Хм, что? – спросила она. Она перестала разминаться и села рядом со мной, вдруг остановив зарядку.

– Хм, ничего.

– Что случилось с Картером?

Я выпрямила спину.

– Ты его знаешь?

– Я его не знаю. Но он играет в водное поло.

Эти ребята были наглецами. Мокрые, нахальные, неискренние. Они были как богатенькие сынки.

– Он – нападающий, – добавила она, а я тупо смотрела на нее. – Это его роль в игре.

– Точно. Как я могла забыть, что ты знаешь всех спортсменов Фемиды?

– Это один из моих очаровательных талантов. Сандип сказал, что ты пошла к нему. Там ты провела ночь, да? Веселилась в его комнате?

Она думала, что все было невинно. Она знала, что я не спала с Дэниелом, не стала бы спать с тем, кого только встретила. Она думала, что мы с Картером только целовались.

Хотелось бы.

«Ничего не случилось», – тихо говорил мой мозг. Но голова ревела, не хотела верить. Я ощущала, как пульсировала вена на моем лбу, почти выпирая. Я ненавидела эту вену. Было так гадко и заметно, когда я восторгалась или злилась. Порой я даже замечала ее на фотографиях. Я легла на кровать, прижала пальцы ко лбу, пытаясь прогнать так боль. У меня никогда не болела голова, но сейчас по ней будто били молотом.

– Там ты была ночью, да? – не унималась она. – Так сказал Сандип, – она заявляла, но это больше напоминало вопрос. Она ждала ответа, ее зеленые глаза впивались в меня. – Алекс… – ее голос стал тише, он был нервным.