Перешагни пропасть недоверия - [10]

Бен стал отдаляться от нее. Он становился все более угрюмым и замкнутым. Его поведение колебалось между длительным молчанием и вспышками раздражительности. Лэйни поняла, что совершила ошибку, что они оба совершили ошибку. Но она старалась как могла, чтобы сохранить их брак, несмотря на ту холодность, с которой Бен отталкивал ее от себя.

Бен умер, а Лэйни так и не узнала, любил ли он ее когда-нибудь, или она была для него всего лишь средством для того, чтобы почувствовать себя независимым от отца. И неважно, что сталось бы с их браком, если бы Бен был жив. Лэйни до сих пор оплакивала его. Ведь он умер таким молодым, а ее ребенок никогда не узнает своего отца.

Из родни Лэйни в живых остался один только брат, который служил за границей. Но ведь у Бена была семья, а значит, семья была и у ее ребенка.

Лэйни снова взглянула в окно. Двор был пуст, как и веревка для белья. Гаррет ушел, что было к лучшему. Теперь ей не придется испытывать искушение при виде его сильных рук, представлять, каково ощущать эти руки на своей талии, чувствовать сладкую дрожь от его взгляда.

Мысли о Гаррете были опасны. Сам Гаррет был опасен. Он был из тех людей, которые всегда добиваются того, чего хотят, никогда не соглашаясь на меньшее.

А он хотел чего-то от нее.

Лэйни опять ощутила дрожь внутри. Только на сей раз это был страх.

* * *

— У вас такой чудесный дом!

Гаррет открыл было рот, чтобы объяснить Беррингерам, сегодняшним постояльцам Лэйни, что это вовсе не его дом, когда нежный голос, раздавшийся позади, прервал его:

— Спасибо.

Он обернулся. Лэйни, одетая в свободное желтое летнее платье, которое подчеркивало цвет ее глаз и волос, красиво вплывала в гостиную. Отдохнувшая и посвежевшая, она улыбалась Беррингерам.

«Разве беременные женщины не должны быть неуклюжими?» — спросил себя Гаррет. Но в Лэйни не было ничего нескладного.

Она летела как перышко. Красивое пушистое перышко. Но эта грациозность стала докучать Гаррету.

Он даже решил, что ему докучает само ее присутствие. Несмотря на инструкции Лэйни, Гаррет не был намерен звать ее, когда приедут гости. Он решил избегать ее оставшуюся часть дня. Но она взяла и пришла, и он ничего не мог поделать.

— Надеюсь, поездка прошла успешно, — продолжала Лэйни, не обращая внимания на Гаррета.

Он же, наоборот, прикладывал огромные усилия, чтобы перестать обращать внимание на нее.

— О да, — ответила миссис Беррингер. Она была довольно полной женщиной, так что даже диван охнул, когда она опустилась на него. — Но я так рада быть здесь.

Она потянулась за канапе, красиво разложенными на подносе, стоящем на кофейном столике. Гаррет выставил поднос с закусками, как и распорядилась Лэйни. Мистер Беррингер устроился в кресле.

— Могу я предложить вам чего-нибудь выпить? — Лэйни кивнула в сторону бутылки вина, охлаждающейся в ведерке. Рядом на подносе стояло несколько бокалов.

Беррингеры не отказались, и Лэйни присела, наклонившись вперед, чтобы разлить вино. Гаррет наблюдал, как ее длинные золотистые кудри мягко рассыпались по плечам. Гаррета охватило непрошенное желание протянуть руку, накрутить на палец завиток ее волос, чтобы убедиться, какие они нежные и легкие…

Очнувшись, Гаррет понял, что его сердце бешено колотится. Он попытался убедить себя, что на него так влияет эта домашняя обстановка. Или же Лэйни действительно была чародейкой.

— Я отнесу вещи наверх, — резко произнес Гаррет.

Он подхватил сумки и взобрался с ними по скрипучей узкой лестнице. Когда он вернулся, миссис Беррингер поглощала очередное канапе, а Лэйни рассказывала что-то вроде истории дома.

— После того как умерла бабушка, дело перешло в мои руки, — говорила она. — Дом был не в лучшем состоянии. Бабушка в последнее время пустила все на самотек. А я была слишком к нему привязана, чтобы продать. Ведь этот дом принадлежал нашей семье с того времени, как его построили, а это было еще в прошлом веке. Я не вынесла бы разлуки с ним. А сейчас здесь надо поработать. Фасад требует особого внимания, да и внутри не все отремонтировано. Но надеюсь в скором времени открыть еще одну комнату для гостей, и тогда я буду полностью обеспечена.

Гаррет стоял около камина. Он слушал и наблюдал за Лэйни — в солнечном платье, с разметавшимися золотистыми кудрями, наивными глазами и теплой улыбкой, с которой она рассказывала о любимом доме.

Она казалась такой искренней, такой чистой…

Могла ли она оказаться расчетливой охотницей за капиталом, как думал Уолтер? Гаррет нахмурился. Ведь Лэйни была виновата в разлуке сына с отцом. Он не должен забывать об этом.

— Вы оба, должно быть, гордитесь своими успехами, — сказал мистер Беррингер Лэйни. Он обернулся, чтобы взглянуть на Гаррета. — Обновление дома — нелегкий труд.

Гаррет приподнял бровь, глядя на Лэйни. Было очевидно, что Беррингеры приняли его за ее мужа. Он предполагал, что она сейчас же выведет их из заблуждения.

— Да, вы правы, — просто согласилась она.

Лэйни отвела глаза от мистера Беррингера, но на Гаррета не посмотрела. Обогнув его, ее взгляд проследовал дальше, в направлении стола.

Гаррет отвернулся к каминной полке. И тут среди медных подсвечников и различных безделушек он заметил небольшую фотографию в рамке. На ней был запечатлен залитый солнцем пляж, по которому, держась за руки, босиком идут Бен и Лэйни. Они с любовью смотрят друг другу в глаза и оба сияют от счастья.