Пересекая границу. Психологическое изображение пути знания Карлоса Кастанеды - [5]

Глава 1. Первоначальные образы

Лето 1961 года, спустя год после первой встречи Карлоса с доном Хуаном в пограничном городке в штате Аризона. Карлос настойчиво просил дона Хуана познакомить его с пейотом. Дон Хуан старательно избегал касаться этого вопроса. Для Карлоса «знакомство» означало собрать информацию. Для дона Хуана такая «встреча» свидетельствовала о получении непосредственного опыта, переживания. Еще раз Карлос просит дона Хуана научить его всему, связанному с пейотом, и снова дон Хуан отказывается. Дон Хуан отказывается по причине того, что Карлос не знает своего собственного сердца. [10]

Где начинаются все лестницы11

Подобно большинству из нас, Карлос достигает пути знания, имея при себе сомнительные цели, неисследованные предположения и весьма незначительное самопонимание. Имеет смысл взглянуть на психологию Карлоса, поскольку она не только драматически окрашивает саму атмосферу и прогресс его ученичества, но еще и потому, что здесь мы, как в зеркале, можем обнаружить многое, составляющее нас самих: утрату самооценки, озабоченность силой, страх близости, предпочтение информации перед знанием, неспособность доверять своему собственному переживанию, чрезмерная зависимость от интеллекта и в конечном итоге — пренебрежение своими собственными лучшими качествами. Низкая самооценка Карлоса проявилась уже при его первой встрече с доном Хуаном на автобусной станции. Тогда дон Хуан указал ему на могущество пейота. На пейот, как пример силы. Карлос сделал несколько неуклюжих попыток повернуть разговор, а затем начал импульсивнорассказывать о самом себе, как о человеке, уже много знающем о пейоте, которому можно рассказать еще больше. Ему не было бы нужды до такой степени отстаивать свою собственную значимость, если бы у него не было довольно серьезных сомнений по этому поводу. Однако такая импульсивная, спонтанная попытка самовосхваления верно указала, что Карлос все еще не способен признать: он знает значительно больше, чем в состоянии себе это позволить. Его преувеличенный автопортрет обнажает, как осознаваемое чувство несоответствия, так и, в большей степени, бессознательную личность, пытающуюся проявиться. Борьба Карлоса с демоном несоответствия выражена несколькими способами: через попытку продемонстрировать себя в качестве антрополога, показать свое особое отношение к дону Хуану, особенно в проявлении его интереса к силе и контролю.

Озабоченность силой и контролем бросается в глаза с первых страниц первой книги Кастанеды. Он знакомит нас с миром дона Хуана с помощью образов силы колдовства и черной магии, образов колдунов, способных превращаться в животных, а также тех образов, которые возникают при употреблении "могущественных растений" или "растений силы". Поэтому нет ничего удивительного в том, что дон Хуан представлен нам, как человек, которого следует скорее бояться, а не любить и уважать. Изначально для Карлоса важно не самопознание, а приобретение силы. Разрушительные аспекты стремления к власти или комплекса власти заключаются в том, что самопознание отодвигается на второй план, уступая место самовозвеличиванию, а такое взаимоотношение страдает от утраты способности к развитию.

Я думаю, что именно из-за такого одностороннего интереса Карлоса к силе и закончилось его ученичество у дона Хуана в конце 1965 года. Погоня Карлоса за знанием и его взаимоотношения с доном Хуаном оказались удушающе безысходными. Такое ученичество не могло более продолжаться без изменения отношения самого ученика. Именно это и случилось весной 1968 года в начале книги "Особая реальность", когда Карлос возобновил свои отношения с доном Хуаном. Карлос посетил дона Хуана с тем, чтобы подарить ему экземпляр своей книги "Учение дона Хуана". Отложив на время поиски знания, Карлос при встрече с доном Хуаном пережил чувство удовольствия, теплоты и привязанности. Чувство удовольствия, которое Карлос испытал в обществе Хуана и послужило толчком в возобновлении его ученичества, Дон Хуан подтверждает. что их работа развалилась из-за комплекса власти или силы Карлоса, когда говорит, что Карлос ушел, поскольку "чувствовал слишком важное проклятие"[12]. Сила и могущество продолжают оставаться главной проблемой Карлоса в его ученичестве, но его интерес к этому со временем оказывается не столь прочным, благодаря перерыву в самих поисках и последовавшему литературному успеху.

К.Г.Юнг рассматривает в качестве противоположностей не силу и бессилие, а силу и эрос:

Где царствует любовь, там нет стремления к силе, а там, где верховодит воля к власти, там любовь утрачена. Одно есть ничто иное, как тень другого; человек, вставший наточку зрения Эроса, обнаруживает свою компенсаторную противоположность в стремлении (воле) к власти, а тот, кто делает акцент на силе и могуществе, стремится к Эросу[13].

Карлос оказался на стороне силы, следовательно, у него оказались либо не развиты, либо утрачены чувства любви и дружбы. Он хотел продолжать борьбу с этими аспектами взаимоотношений как в рамках своего ученичества, так и вне его.

Стремление к силе и власти имеет положительную сторону. Как видно, оно отражает частичную и компенсаторную истину, интегрируемую в форме законного чувства внутренней полномочности. Но оно также ведет себя обманчиво, как трикстер, совращая Карлоса самой попыткой достижения знания. Властолюбивые фантазии Карлоса оказываются способными всколыхнуть сильные эмоции, поставляя энергию, необходимую для больших и трудных начинаний. Образ такого процесса можно отыскать в Восточно-Европейском мифе о творении, в котором именно дьявол подсказывает Богу идею сотворения Земли и человечества[14]. Дьявол в этом примере выступает как эквивалент комплекса силы, теневого подчиненного начала. В нескольких версиях этого мифа дьявол посылается вниз в исходные «первичные» воды, чтобы добыть "семена земли", необходимые для сотворения. Однако этот миф четко идентифицирует самого Творца: хотя дьявол проделывает огромную предварительную работу (от самой идеи до ее исполнения), сам творческий акт может соотноситься только с именем Бога. То есть стремление к власти должно уступить дорогу более высокой цели.