Пересекая границу. Психологическое изображение пути знания Карлоса Кастанеды - [43]

Дон Хуан учит Карлоса замечать мгновенные воздействия нагуального. Только что Карлос ощутил дрожь, и дон Хуан заставляет его обратить внимание на то, что происходит, когда дрожь пробегает по телу, поскольку в этот момент появляется нагуальное. Я помню аналогичную историю, происшедшую у меня однажды вечером с друзьями в Цюрихе, когда только что была опубликована книга "Сказки о Силе". Кто-то из нашей компании попытался рассказать о нагуальном. "Нагуальное", — начал он, — "есть хм…." и замолчал. Его рот продолжал оставаться открытым, но слова не появлялись. И тут другой заговорил и сказал: "Вот, вот! Это и есть нагуальное!" Нагуальное продемонстрировало себя само. Когда нагуальное проявляется телесно, как потеря речи, судороги, глубокого вздоха или зевоты, то эго получает возможность осознать, что в работе участвует еще нечто, что противостоит нашему сознательному настрою или, по крайней мере, отличается от него, нечто, не поддающееся нашим попыткам упорядочения. Эти воздействия нагуального дают нам картину мгновенного проблеска нашей тотальности, всеобщности. Точно так же, как мы оказываемся в состоянии управлять машиной, не осознавая сам факт управления, мы переживаем воздействие нагуального на наше тело, не замечая самого его существования или значимости этого другого измерения.

Дон Хуан объясняет, что наши глаза принадлежат тональному и что мы должны учиться моргать, когда чувствуем нагуальное. Наши глаза приспособлены к описанию мира, сделанному эго; они были натренированы обнаружением тонального. Наше зрение обычно подавляется образами и переживаниями нагуального, поскольку последние не соответствуют тому описанию реальности, к которому мы привыкли. Способность мигать глазами является способностью рассеивать чары бессознательного. Она оказывается способом переносить нас в другой мир, связующей нитью с которым мы являемся в повседневной жизни. Моргание глазами — это тот щит, который составлен из элементов, которые представлены в сердце воина. (Интересно отметить, что шизофреники мигают с меньшей частотой, нежели другие люди; они наводнены бессознательным).

По мере того, как воин продвигается по пути знания, он учреждает «таможню» между тональным и нагуальным. «Таможня», говорит дон. Хуан, — это его намерение. На этой стадии воин продвинулся уже достаточно далеко, чтобы быть в состоянии отделить часть своего сознания от тонального; то есть он развил наблюдающее эго. Пользуясь наблюдающим эго, воин может различать тональное и нагуальное, и знать, с каким миром он имеет дело. Он в состоянии в любой данной ситуации избрать, с чем ему предпочтительней иметь дело: с тональным или нагуальным. Воин может фокусироваться и на бессознательном фоне (аспект суксма, отмеченный выше) с помощью рефлексии или активного воображения или выбирает нужный фокус и вступает в контакт с вещами, каковыми они являются (аспект стула). Образ таможни выражает тот факт, что наблюдающее эго воина становится психической средней точкой, которая не принадлежит ни тональному, ни нагуальному.

Таможня или наблюдающее эго позволяет нам, когда мы испытываем, скажем, чувство гнева или страха, выбрать по желанию либо его разрядку, либо поиск глубинного смысла этого чувства. Этот образ оказывается полезным также при различении между сознательным и бессознательным содержанием в наших взаимодействиях с другими. Молодая женщина, например, рассказывает своей матери, что ее интерес к живописи вырос, и показывает свою последнюю работу. Мать реагирует весьма воодушевленно и радостно и советует дочери брать классные уроки у одного из хорошо известных преподавателей живописи в университете. Мать думает, что симпатизирует дочери и поддерживает ее. Однако дочь воспринимает сказанное, как то, что все создаваемое ею недостаточно совершенно, включая и эту работу. Она не скрывает от матери своей досады или гнева; мать в растерянности, а дочь остается с чувством вины и непонятости. Но где же правда? Почувствовала ли дочь какое-то бессознательное содержание в устах матери или тут сработал ее собственный отрицательный материнский комплекс? По мере того, как молодая женщина учится дифференцировать между видимым или слышимым проявлением своего отношения с матерью и структурой (констелляцией) негативного материнского комплекса, она узнает, где она имеет дело с тоналем, а где с нагуалем, и учится вести себя соответствующим образом.

Когда дон Хуан впервые говорит Карлосу о тональном и нагуальном, тот ссылается на собственное знание этих понятий из антропологической литературы. Он полагает, что тональ — это сторожевой дух, обычно животное, которого каждый ребенок получал при рождении, а нагуаль — это имя, дававшееся либо человеку знания, либо лицу, способному превращаться в животное. Дон Хуан поправляет понимание тонального Карлосом: он говорит, что это не животное-страж, а скорее, страж, который мог символизироваться каким-то животным.

Будучи в Цюрихе, я обнаружил монографию «Нагуализм», написанную Даниелем Бринтоном в 1894 году, в которой прояснялись понятия тонального и нагуального. Слово tonalliпереводится с языка индейцев Нахуатль, как означающее уникальную индивидуальность человека.