Пересекая границу. Психологическое изображение пути знания Карлоса Кастанеды - [24]

Символы, к которым мы обращаемся за руководством, будь то Христос или Будда, не в силах заставить нас слушать, если они утратили свою божественность или свою связь с живым потоком бессознательного. На протяжении многих веков сознательной рефлексии и усовершенствования наших религиозных символов — Христа, Марии, Авраама, Моисея, Будды и так далее — человеческое сознание узурпировало само место религиозного переживания. Таким образом, для многих людей идеалы правильного поведения ассоциируются с самими религиозными символами, заменившими религиозное переживание. В беседе дона Хуана с Лусио и его друзьями раскрывается сама проблема многих наших современников, обнаруживших, что знакомые и общеизвестные символы утратили свою жизненность. Эти символы не имеют более потенции вести нас сквозь тернии и путаницу сегодняшних этических конфликтов. Именно по этой причине человек обращается к бессознательному, дабы вдохнуть в себя новую жизнь, получить направление и возможность преображения.

Сам разрыв между сознательными и бессознательными ценностями (в нашем случае — между Христом и Мескалито) имеет глубокую предысторию. Он проявился, например, в конфликте между Церковью и алхимиками. Хотя большинство средневековых алхимиков считало себя христианами, они, тем не менее, пребывали в разладе с традиционными ценностями Рима, поскольку признавали иной, чем Христос, руководящий принцип. Этот руководящий принцип персонифицировался в фигуре Меркурия.

Существует несколько поразительных символических параллелей между Мескалито и Меркурием. Например, Карлос переживает Мескалито в виде сияющего огненного света и в то же время, как лучезарную текущую воду. Меркурия называют "божественной водой", "водой, которая не мочит рук."[72] И одновременно Меркурий является огнем, "тайным, адовым огнем, чудом мира, системой высших сил в низших", и "всеобщим искрящимся огнем природного света, несущего в себе небесного духа".[73]

В последующих переживаниях Мескалито Карлос снова сталкивается с огнем и водой. Он переносится неведомыми водами и затем видит Мескалито, глаза которого сотворены из той же самой воды. Вода возникает повсеместно, как символ бессознательного психического, и, таким образом, мы можем сказать, что благодаря Мескалито Карлос видит вещи глазами (или сознанием) бессознательного, природы или вневременной психики. В последующем переживании Мескалито возникает в виде сверкающего луча света, освещающего небо и землю. Здесь Мескалито выступает как природный свет (растительная жизнь, пейот), божественная искра духа, наличествующего в земной природе.

Мескалито, как и Меркурий, непредсказуем, поскольку противоположности пребывают в единстве и присутствуют в нем, и потому никто никогда не знает, какой из его аспектов будет обнаружен и явлен богом. Говоря о Меркурии, алхимик замечает: "Мои вода и огонь разрушают и соединяют вместе."[74] Мескалито может быть ужасным или игривым, безжалостным или исцеляющим. Следующая цитата из «Розариума», алхимического средневекового текста, раскрывает смысл смысл двойственной природы этого архетипа проводника:

Философы называют меня Меркурием; моей супругой является [философское] золото; я старый дракон, которого можно найти везде, отец и мать, молодой и старый, очень сильный и очень слабый, смерть и воскресение, видимый и невидимый, твердый и мягкий; я спускаюсь на землю и поднимаюсь на небеса, я высший и низший, легчайший и тяжелейший, порядок природы часто меняется во мне на противоположный в отношении цвета, числа, веса и меры; я содержу свет природы; я темный и светлый; я пришел с неба и земли; я известен, и, однако, совсем не существую; благодаря солнечным лучам все цвета сияют во мне, и все металлы блестят. Я драгоценный солнечный камень, самая благородная чистая земля, с помощью которой вы можете изменить медь, железо, олово и превратить их в золото. [75]

И Мескалито, и Меркурий компенсаторны сознанию Западного мира, в котором доминирует иудео-христианская традиция. Христос — это свет откровения и символ целостности психического, но на протяжении веков все, что оказывалось в нем темным и содержавшим намеки на зло, усердно подавлялось или исключалось из коллективного понимания этого символа Бого-человека. Мескалито и Меркурий, с другой стороны, тоже оказываются светом, но также близки и к темноте, оказываются высоким, но и низким, жизнью, но и смертью. Юнг говорит о Меркурии следующее:

В сравнении с чистотой и единством символа Христа Меркурий… двусмысленный, темный, парадоксальный и, несомненно, всецелый язычник. Поэтому, он воплощает ту часть психического, которая определенно не была сформирована христианством и ни в коей мере не может быть выражена символом Христа. [76]

В мексиканской мифологии существует параллель отношению Меркурий-Христос, в которой Кетцалькоатль (бог сознания индейцев Нахуатль) скомпенсирован в бессознательном Тецкатлипокой, богом тьмы и природных процессов. Тецкатлипока, Мескалито, Меркурий и Кауу-мари (Священный Человек-Олень) компенсируют предсказуемые, структурированные привычки сознания и приводят человека к спонтанному, естественному и высокоиндивидуальному переживанию. Они дают нам возможность ритуального вхождения в наш собственный индивидуальный миф. Но здесь присутствует и опасность.