Пересечение - [31]

Шрифт
Интервал

– Быстро снимайте верхнюю одежду, – приказал Владимир. – Бегом переодеваемся и на выход.

– А вы проходите в комнату и вместе с хозяевами ждите там. Через десять минут выходите в подъезд и спускайтесь вниз. Там обо всем забыть.

То же самое он сказал и гостеприимным хозяевам, через десять минут закрыть за всеми гостями двери и обо всем забыть.

Игорь быстро надевал поверх своей камуфляжную одежду, с изумлением глядя на уходящих в комнату, в тельняшках, в нижнем белье, могучих воинов.

Проблем с переодеванием не было: даже поверх их одежды собровская была великовата, зато закрывала Володин пиджак.

– Пока там с твоей железной дверью возятся, да затем чердаком позанимаются, несколько минут у нас есть, надо выскочить вниз в нужный момент, в самую неразбериху, а уж там будем двигать по обстоятельствам. Выждав немного, он сказал:

– А вот сейчас в самый раз.

Через пару минут уже внизу, неузнаваемые, беглецы смешались с такими, как и они в банданах, в масках воинами, которые с изумлением наблюдали, как к подъезду в бронежилетах, в масках, в краповых беретах с грозными криками, ругаясь, подбегали спецназовцы. У каждого в руках был десантный пистолет-пулемет. Игорь с Владимиром посторонились, пропуская бойцов в подъезд.

Вдруг со стороны детской площадки раздалось несколько выстрелов. То ли у кого-то из киллеров не выдержали нервы, то ли вмешались какие-то новые силы. Часть собровцев и спецназовцев, как на совместных учениях, мгновенно развернулись, охватывая детскую площадку.

– А теперь делай как я, – тихо сказал Игорь.

И они рванули, как бы выполняя полученную команду, вдоль дома. Игорь на бегу размахивал руками, показывая то налево, то направо.

Далее они, не торопясь, свернули за угол. Чтобы не вызывать лишних вопросов у прохожих, они сдернули маски, банданы, что остались у них в качестве трофеев, и быстро прошагали квартал.

И нарвались еще на одну засаду. Обыкновенный прохожий, которого они только что обогнали на повороте на автостоянку, как только он оказался за их спиной, сразу достал пистолет с глушителем и начал стрелять по ним. Точнее – попытался.

За мгновение до этого черный камень на груди Владимира резко запульсировал, подавая сигнал опасности, требующий немедленных действий. Это и спасло их.

Владимир крикнул:

– Ложись, – и отскочил в сторону.

А Игорь наоборот – в немыслимом акробатическом прыжке ударил ногами по ногам киллера, сбил его с ног и еще одним ударом отправил его в нокаут. Так что убийца успел сделать лишь один выстрел, который в городском шуме прозвучал совсем тихо, не громче звука поломанной ветки. А пуля попала не в спину Владимиру, а в его руку.

– Живой? – спросил Игорь, глядя на товарища, и, наклонившись над киллером, подобрал пистолет и вытащил из его кармана бумажник.

– Быстрей к машине, – поторопил его Владимир.

Блестящий Ford стоял на месте. К нему и подошел Владимир.

– Садись за руль, у меня рука.

С рукой в самом деле был непорядок. Она стала такой тяжелой, что-то в ней дергало, рукав пропитался кровью.

Погнали, а я буду наблюдать. И нужно живо выбираться из города. Боюсь, скоро все будет перекрыто. Уж больно они торопятся убрать нас, коли задействовали такие силы и так быстро. А обмозговать все хорошенько просто не хватает времени.

– А моя машина осталась с той стороны твоего дома. – Поэтому тебя и разыскали. Пускай стоит. Немного отвлечет внимание. И аккуратненько проезжай мимо поста ГАИ, там, на выезде из города. Даже с твоими гэбэшными корочками. Я думаю, они у тебя с собой. Но лишние задержки нам ни к чему.

Машина тронулась, и Владимир занялся своей левой рукой. Боль была невыносимая. Мысленным усилием он приглушил эту боль и стал освобождать руку. Он с трудом стащил с себя омоновскую защитную курточку и пиджак, закатал рукав рубашки. Все эти операции он проделал очень аккуратно, так как рука была как не своя. Рука была вся в крови, и кровь продолжала струиться из дырки выше кисти. С обратной стороны руки выходного отверстия не было. Значит, пуля застряла в руке, и что там с костью, страшно было даже подумать.

Владимир достал из бардачка пакетик с влажными салфетками и прижал к ране, пытаясь остановить кровотечение.

– Пять миллиметров, – сказал Игорь, на мгновение отрывая взгляд от дороги.

– Подъезжаем к посту.

Владимир правой рукой накинул на грудь ремень безопасности, удерживая его в таком положении, а Игорь аккуратно проехал мимо поста.

Стоящий у дороги постовой проводил их внимательным взглядом.

Буквально сразу после их машины у поста закипела работа. Выскочившие из будки постовые начали перегораживать дорогу для идущих следом за ними машин. Это в зеркало заметил Игорь и сказал Владимиру.

Тот, обернувшись, с радостью в голосе сказал:

– Успели! Но все-таки очень оперативно работают службы. И они пока не вычислили мою машину. Но это дело времени. Так что гони.

По чьим-то очень серьезным командам перекрывались все выезды из города. По тревоге поднимались милиция, ГАИ, воинские подразделения. Создавались мобильные группы. Всем оперативным группам выдавались фото двух молодых людей. Во всем чувствовалась властная, управляющая рука.


Рекомендуем почитать
Четверо против людей Кардинала

Повесть «Четверо против людей Кардинала» написана о четырех друзьях, которые во всем хотели быть похожими на мушкетеров, приключенческом стиле, а также о вокально-инструментальном ансамбле 70–80-х, который они создали. В приложении вы найдёте авторские тексты песен.


Супер-женщина

Россия – страна женщин. И если Россия супердержава, значит, и женщины в ней тоже супер.Поэтому не надо ругать нашу женскую литературочку. Мы платим – мы и заказываем музыку. Мы чаще мужчин покупаем книжки – и потому на каждой странице имеем право увидеть себя, себя, себя. Сильных, выносливых, позитивных.Эта книга о русских женщинах, которые привыкли быть ответственными – в семье, в бизнесе, даже на отдыхе. Привыкли – потому что никто другой не справится, а держать жизнь в кулаке надо. А уж хватает ли им простого женского счастья, надеются ли они опереться на надежное плечо, о чем мечтают, ищите на страницах историй, рассказанных в этой книге.


Старая дорога. Эссеистика, проза, драматургия, стихи

В книгу литератора и искусствоведа Романа Перельштейна вошли работы последних лет: эссеистика, посвященная творчеству религиозных мыслителей Г. С. Померанца и З. А. Миркиной; проза нулевых годов; киносценарий «Та-ра-ра-бумбия, сижу на тумбе я», пьеса «Допрос» и цикл стихотворений. Автор описывает свою духовную эволюцию, не пропуская ни один из ее этапов. Художественная ценность подобных свидетельств играет немаловажную роль, а иногда и решающую. В представленных произведениях отражены те внутренние изменения, которые произошли с автором, и происходят с каждым, кто возвращается к истоку своей личности.


Зебра на раскалённой крыше

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Оборот времен

Времена повторяются, иногда они совершают полный оборот. Герои произведения – наши современники и люди, жившие много столетий назад – стараются найти верный путь в эпоху перемен. Рассказывается легенда о художнике – искателе истины в Древнем Китае, о любимой книге византийского императора, найденной при разграблении Константинополя в 1453 году, и книге И цзин, которая пытается подсказать ответы на все жизненные вопросы. Предлагаемое читателю произведение о тех, кто пережил крах великих империй (Византии, царской России и СССР), о тех, кто потерял веру в лучшее будущее и ищет новую идею, которая позволяет жить во время кардинальных перемен.


Понары: Дневник Саковича и остальное

Рукопись в бутылках. Как гибнущие моряки посылающие письма в бутылках, в 1943 году польский журналист Казимир Сакович - свидетель и очевидец расстрелов в Понарах (Панеряй) оставил нам послание, закопав около своего дома несколько бутылок с дневником от 11 июля 1941 до 6 октября 1943 года. Часть записей видимо утеряна, но оставшиеся представляют собой важнейший исторический документ. РахельМарголис, обнаружила, расшифровала и опубликовала давно потерянный дневник Казимира Саковича (Kazimierz Sakowicz)