Около первого же встретившегося им придорожного кафе Лок поздоровался с горняком, сидящим за столиком возле дверей.
— Маленький сеньор, — кивнул тот в ответ.
— Вы не знаете, где мои родители? — спросил Лок.
— Они прошли мимо, — пожал плечами тот. — Леди в красивых платьях и мужчины в жилетах. Около получаса тому назад.
— На каком это языке он говорит? — перебил Принс.
Руби хихикнула.
— Тебе это понятно?
Это было открытием для Лока. И он, и его родители, разговаривая с жителями Сяо Орини, использовали слова, отличающиеся от тех, которые они употребляли в разговорах между собой или с гостями. Он научился местному португальскому языку, в котором начисто отсутствовали промежутки между словами, под мигающими огнями гипноучителя в раннем детстве, и сам не помнил, когда.
— Куда они пошли? — повторил он вопрос.
Горняка, звали Таво. В прошлом году, когда рудник закрывали, он целый месяц работал на лязгающем садовом агрегате, разбивая за домом парк. Между туповатым работником и опрятным мальчиком завязалось нечто вроде дружбы. Лок признавал это, но его мама положила конец этим отношениям, когда в прошлом году он пришел из поселка и рассказал, как на его фазах Таво убил человека, потому что тот дразнил его, называя алкоголиком.
— Пойдем, Таво. Расскажешь, куда они пошли.
Таво пожал плечами.
Мошки вились вокруг светящейся надписи над входом в кафе. Креповые ленты и папиросная бумага, оставшиеся на столбах, подпиравших навес, бились на ветру, как напоминание о фестивале в честь Дня Независимости. Как раз была годовщина Дня Независимости Плеяд, и горняки праздновали ее здесь, поднимая стаканы за себя и за его мать и отца.
— А он знает, где они? — спросил Принс.
Таво пил соевое молоко из треснутой чашки, чередуя каждый глоток с глотком рома. Он похлопал по своему колену, и Лок, взглянув на Принса и Руби, сел. Брат и сестра неуверенно посмотрели друг на друга.
— Вы тоже садитесь, — сказал Лок. — На эти стулья. Они сели.
Таво пододвинул Локу свою чашку с молоком. Лок отпил половину и протянул ее Принсу:
— Хочешь?
Принс поднес чашку ко рту, понюхал.
— И ты это пьешь? — сморщившись, он резко поставил чашку на стол.
Лок взял стакан рома.
— Предпочитаешь?..
Таво отобрал у него стакан.
— Это не для тебя, маленький сеньор.
— Таво, где мои родители?
— В лесу, у Алонцы.
— Проводишь нас, Таво?
— Кого?
— Мы хотим найти их.
Таво задумался.
— Без денег туда не доберешься, — он взъерошил волосы Лока. — Эй, маленький сеньор, есть у тебя деньги?
Лок вытащил из кармана несколько монет.
— Этого мало.
— Принс, у тебя или у Руби есть деньги?
Принс вынул два фута местных денег из кармана шортов.
— Дай их Таво.
— Зачем?
— Он отведет нас к моим родителям.
Таво перегнулся через стол и взял у Принса деньги. Его брови поднялись, когда он увидел сумму.
— Это все мне?
— Если отведешь вас, — ответил Лок.
Тава ткнул Лока пальцем в живот. Все засмеялись. Таво взял одну бумажку и сунул ее в карман. Потом он потребовал еще молока и рома.
— Молоко — тебе. А для твоих друзей?
— Идем, Таво. Ты обещал отвести нас!
— Не беспокойся, — сказал горняк. — Я думаю, сможем ли мы туда попасть? Ты знаешь, что мне завтра утром на работу? — он дотронулся до разъема на запястье.
Лок положил в молоко соль и перец и отпил маленький глоточек.
— Я хочу попробовать, — попросила Руби.
— Оно отвратительно пахнет, — сказал Принс. — Ты бы не смогла его пить. Так он собирается вести нас или нет?
Таво жестом подозвал владельца кафе.
— У Алонцы сегодня много народу?
— Сегодня пятница, сам знаешь, — ответил тот.
— Мальчик просит меня отвести его туда, — сказал Таво, — на вечер.
— Ты собираешься взять сына фон Реев к Алонце? — багровое родимое пятно на щеке владельца кафе дернулось.
— Там его родители, — пожал плечами Таво. — Мальчик просит отвести его к ним. Он сказал, чтобы я отвел их, ты понял? Это интереснее, чем сидеть здесь и давить этих красных жуков, — он нагнулся, сцепил ремешки валявшихся рядом сандалий и перевесил их через плечо. — Идем, маленький сеньор. Зови однорукого и девчонку.
При упоминании о руке Принса Лок вздрогнул.
— Идем.
Принсу и Руби пришлось перевести.
— Мы идем, — пояснил Лок, — наверх, к Алонце.
— Что за Алонца?
— Это, что-нибудь вроде тех пекинских заведений с нехорошими женщинами, о которых говорил Аарон?
— У них здесь нет ничего похожего на Пекин, — сказал Принс. — Глупая, у них нет ничего похожего даже на Париж.
Таво взял Лока за руку.
— Будь рядом. Скажи своим друзьям, чтобы не отходили далеко, — рука Таво была потной и мозолистой. Джунгли впереди были наполнены птичьими криками и шелестом деревьев.
— Куда мы пойдем? — спросил Принс.
— К маме и папе, — голос Лока прозвучал неуверенно. — К Алонце.
Таво обернулся при последнем слове и кивнул. Он показал на деревья, запятнанные светом двух лун.
— Это далеко, Таво?
Таво только похлопал его по шее, взял за руку и пошел дальше. На вершине холма было светло: свет пробивался из-под брезентового навеса. Несколько мужчин, смеясь, пили с толстой женщиной, вышедшей на свежий воздух. Плечи и лицо ее были влажными, груди при каждом вздохе просвечивали сквозь оранжевый ситец, коса была растрепана.
