Перерожденный грех - [17]

Людольф откинулся на спинку кожаного кресла, его тяжелый взгляд метался от закрытой двери к Валко.

— Думаешь, они клюнули?

— Клюнули на что, Долф? — изображая саму невинность спросил Валко.

Людольф фыркнул.

— Со мной можешь не притворяться. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты хитер и, едва узнав, что только обращенные варги подвержены чуме, тут же начал составлять план. — Людольф закинул ноги на стол. — Итак? Они клюнули?

Последовало долгое молчание, во время которого Валко оценивал уровень интеллекта каждого участника Совета. Большинство обращенных варгов были недоумками, наделенными жалкими инстинктами, но их не стоило недооценивать, особенно Рейнора.

Ко всему прочему, дампир Кон был весьма неглуп.

— Обращенные варги не особо верят в нашу заботу об их проблемах, но, полагаю, в искренность моего предложения они поверили. Потому что знают о моем желании убить Призрака. — О, да, о ненависти Валко к Призраку знали все, поэтому никто не заподозрит, что за предложением привлечь дилеров правосудия и Совет семинусов кроется нечто большее, чем стремление наказать Призрака и его сестру.

— А Син?

Вообще-то Валко не имел ничего против Син. По крайней мере, сейчас. Он даже хотел бы поблагодарить ее за создание эпидемии, убивающей обращенных варгов. Но на ее счет у него имелся план.

— Ты все еще поддерживаешь связь со своим братом?

Тонкие губы Дольфа расплылись в медленной улыбке. Его сводный брат в течение трех десятилетий скрывался за преступления, совершенные против других варгов, но они так и не потеряли контакт.

— Поддерживаю.

— Хорошо. Скажи ему, что если он отправит голову Син Призраку, да так, чтобы никто не знал, кто ответственен за ее смерть, Совет варгов простит ему все прошлые прегрешения и даст место в Совете. А если под перекрестный огонь попадет Кон, будет еще лучше.

— Ты весьма изобретателен. В возмездии обвинят обращенных.

— А мы спокойно понаблюдаем за их истреблением, если не вирусом, то нами, с полного согласия Совета семинусов. — Валко не смог сдержать в голосе нотки предвкушения.

— Ты действительно веришь, что Семинусы будут биться насмерть за какую-то женщину-полукровку?

— Конечно нет. Но они разозлятся достаточно, чтобы встать на нашу сторону, когда начнется война.

— Почему ты уверен, что она начнется?

— Потому что мы поспособствуем утечке информации о том, что заболеванию подвержены только обращенные варги, и когда убогие обращенные заголосят о теории заговора и обвинят нас в создании вируса…

— Они на нас нападут.

Дольф улыбнулся.

— И мы, наконец, получим столь долгожданный повод уничтожить этих тварей.

— И, — добавил Валко, — если дампиры встанут не на нашу сторону, сможем убрать и их. Таким образом, мир оборотней полностью очистится.

* * *

Выйдя из здания Совета через заднюю дверь, Кон почувствовал присутствие другого дампира. Прилегающая к дому территория походила на парк и занимала пол акра земли, а небольшая рощица у дальней стены дома скрывала единственный Хэррогейт в радиусе двух миль. Вокруг его ворот витал сильный запах варгов, и представитель любого вида, обладавший достаточным обонянием, чтобы его учуять, в тот же момент умчался бы со всех ног обратно в Хэррогейт или подальше от здания Советов варгов.

Если только не имел веской причины прийти сюда. Поэтому, когда из отбрасываемой рощей тени вышел Бран, Кон знал, что их встреча не сулит ничего хорошего.

Бран, как любили говорить многие дампиры, был страшным ублюдком.

Семифутовому, сложенному как бык парню не приходилось прилагать никаких усилий, чтобы отпугивать людей. Хватало одного вида его отсутствующего глаза и шрама, тянущегося от правого виска к левой стороне подбородка. Ну и конечно же безумия, сверкавшего в здоровом глазе.

Его длинные серебристые волосы были собраны в хвост, чтобы ничто не скрывало месива, в которое превратилось его лицо.

— Конэлл, — грубый голос Брана вибрацией отозвался в груди Кона, — нам нужно поговорить.

Кон скрестил на груди руки.

— Вряд ли ты проделал длинный путь в Москву, только чтобы выпить хорошей водки.

Наверное, разговаривать в подобном тоне со старейшим членом Совета дампиров было не самым умным поступком, но Кон уже давно ни перед кем не преклонялся и не пресмыкался.

— Айслинг ушла в ночь.

По коже Кона пробежала волна дрожи. Дампиры тщательно скрывали, что с ними происходит в момент смерти — вообще-то, это был их самый большой секрет. О нем запрещалось говорить даже среди своих собратьев, а с представителями других рас и подавно.

Благодаря воздействию магии, дампиры уже рождались неспособными говорить о деталях «ухода в ночь». Они просто не могли произнести ни слова, и никакая пытка не заставила бы их это обсуждать.

— Айслинг была так молода, — пробормотал Кон. Он любил свою кузину, успевшую прожить лишь три сотни лет. В сокращающемся сообществе дампиров ее весьма уважали. Родив двоих детей, она вынашивала третьего.

— Ребенок…

— Умер.

— Как такое случилось?

— Агрессивный водитель на дороге, — злобно приподнятая верхняя губа Брана сказала Кону, что человек на собственной шкуре испытал правосудие дампиров. — Нам повезло достать ее тело, прежде чем машина упала со скалы в океан.