Перерожденный грех - [16]

— Так ты предлагаешь чистокровным гражданам и дальше понапрасну жить в страхе? — по пропитанному отвращением тону Людольфа было ясно, как он относится к такой идее.

— Ну конечно мы не хотим, чтобы драгоценные чистокровные страдали вместе с дворняги, — съязвил Ясашику.

Вот дерьмо! Собрание в любую минуту грозило превратиться в настоящие собачьи бои. Каждый человек в этой комнате был альфой и, хотя внутри любого сообщества варгов, будь то рожденные, обращенные или дампиры, существовала иерархия, за его приделами ранг ничего не значил.

Нарастающие в воздухе напряженность и агрессия обещали неслабую потасовку. Вот-вот полетят клочья шерсти.

— Конэлл, а что обо всем этом думаешь ты? — поинтересовался Валко. — Ведь твой вид не подвержен опасности, так выскажи свое мнение.

— Я его уже высказал. Сейчас новость необходимо держать в секрете. Нельзя позволить массовой истерии разобщить нас еще больше. — А заодно он намеревался скрыть и тот факт, что его вид, судя по всему, тоже подвержен болезни.

— Нас? — усмехнулся Рейнор. — Вас, дампиров никто не угнетает. Вы были рождены такими, а не обращены против собственной воли.

— Во имя любви к Сириусу, прекратите скулить! — гаркнул Людольф.

Соня повернулась к Людольфу.

— Ты нас упрекаешь?

Это было правдой. На обращенных варгов смотрели, как на низших существ. В Совет допустили крайне мало их представителей, и их слово весило меньше слова рожденного варга, а проблемы считались незначительными.

Они получили право голоса только два года назад, что до сих пор раздражало большинство рожденных членов Совета. С еще большим презрением относились лишь к варгам новолуния.

— Мы поставим этот вопрос на голосование. — Кон сжал кулаки, чтобы ненароком не столкнуть лбами тех, кто может высказаться против. Да уж, дипломат из него никудышный. — Кто за то, чтобы держать новость в секрете?

Все, кроме двух чистокровных членов Совета, подняли руки, таким образом закрепляя принятое решение.

— Значит, решено, — Кон снял со спинки стула свою кожаную куртку. — Если у Призрака наметится какой-либо прорыв, можно встретиться еще раз через неделю или раньше.

— Подожди, дампир, — остановил его Валко. — Остался еще один вопрос. Что делать с Син?

Кон ощетинился.

— Что ты имеешь в виду под «Что делать с Син»?

— Она должна ответить. Ты приведешь ее к нам.

Кон постарался скрыть удивление, сохранив невозмутимое выражение лица. Требование Валко о справедливом возмездии за что-то, являвшееся сугубо проблемой обращенных варгов, было очень необычно.

— Син начала эпидемию ненамеренно.

— Пьяный водитель создает аварию ненамеренно, но в человеческом суде он несет ответственность.

— С каких пор тебя волнуют проблемы людей? — парировал Кон. — Человеческие законы на Син не распространяются, и поскольку она демон-семинус, то и законы варгов тоже.

Валко с непроницаемым выражением лица сцепил пальцы рук.

— Мы представим ее для наказания перед Советом семинусов.

Ого! Ладно, это очень странно. Стремление Валко к справедливости, причем не просто казни, а осуществленной по официальным каналам, было почти невероятно. Он что-то замышлял.

— А если они решат, что она не сделала ничего плохого?

— Тогда мы привлечем к делу дилеров правосудия и Малеконсио.

Вот он, момент истины. Призрака вырастили демоны правосудия, чьей единственной целью в жизни было вершение справедливости, и в течение многих лет он служил у них дилером правосудия.

Если вовлечь в конфликт дилеров и Малеконсио — высший орган власти у демонов, осуществляющий контроль над всеми их Советами — то Призрак тоже окажется в него втянут, и, вполне возможно, его заставят исполнить приговор над Син, вероятнее всего, смертельный.

Валко презирал Призрака с того самого дня, когда доктору не удалось спасти сына Валко, подстреленного серебряной пулей агента Эгиды. А когда Призрак связался с Хранителем из Эгиды, Валко еще больше воспылал от ненависти. Он с радостью посмотрел бы, как Призрака заставят убить собственную сестру.

Кон окинул взглядом комнату. В глазах каждого варга промелькнуло предвкушение, как будто в воздухе уже витал запах крови.

— Син нужна Призраку для поисков лекарства и разработки вакцины.

— Тогда, возможно, нам стоит обратиться к дилерам правосудия прямо сейчас, — вмешался Рейнор. — Если заключить демоницу в тюрьму, у нее не останется иного выбора, кроме как подвергнуться тестам Призрака.

— Думаешь, она планирует сбежать? — спросил Кон. — Но Син сама хочет положить конец эпидемии.

Голос Валко сочился скепсисом:

— У вас есть одна неделя.

— Одной недели недостаточно…

Валко поднялся.

— На эту неделю ты станешь её тенью, а после приведешь девчонку к нам. Если Призрак не успеет найти лекарство, мы позволим Совету семинусов решать, что с ней делать. Но за содеянное она предстанет перед судом.

Кон, матерясь, направился к двери, ни минуты больше не желая оставаться в этой комнате. Два присутствующих здесь клана были бомбами замедленного действия.

А с болезнью, распространявшейся быстрее чумы, мир оборотней меньше всего нуждался в гражданской войне.

* * *

Когда все ушли, Валко и Людольф остались в конференц-зале одни. Валко доверял всем чистокровным членам Совета, но с Людольфом они выросли в одной стае, и этому безжалостному ублюдку, убившему и занявшему место их альфы, а потом передавшему контроль над стаей Валко, он доверял больше всех.