Переписка 1815-1825 - [68]

По твоему желанию я послал тебе Руслана, Пленника и Пенинского Грам.[матику]. Я бы желал, чтобы меня обстоятельно извещал, что получаешь от меня по своим поручениям. Иначе меня могут обмануть. Я не могу сам всё доставлять на почту, а предписываю книгопродавцу, который рад всё писать на счет, а ничего не выполнять, буде есть возможность.

Сделай милость, заключи мировую с Левушкой. Он ничего не знает и в надежде, что ты с ним по прежнему, отшучивается, когда ему говорю, как он спешит перепискою Разн.[ых] Стих.[отворений]. Прикрикни на него по старому, и он разом отдаст мне тетрадь, готовую для цензора. Мы все от себя обезденеживаем. Говорят, куй железо, пока горячо, а у нас оно стынет. Да приготовляй поскорее предисловия и поправки ко всем поэмам. Я их разом тисну и пришлю тебе после этого через неделю то, за что ты их хотел совсем продать. Слава богу, что купцы-то еще глупы, а то тебе разоренье с ними.

Для операции к тебе приедет из Дерпта Моэль (если не ошибаюсь), который был женат на Марье Андреевне Протасовой. Когда он услышал, что, у тебя аневрисм, то сказал: Я готов всем пожертвовать, чтобы спасти первого для России поэта. Это мне сказывала Воейкова, которая к нему о тебе писала: а ты не хочешь ей пожертвовать для альбома ни одним стихом. Грешно!

Жуковский тебя обнимает. Он к тебе сам напишет. Ты не поверишь, с каким он участием всегда говорит о тебе. Напрасно ты мизантропствуешь. Карамзин и все твои прежние друзья остались к тебе расположены по прежнему. Ты только люби Поэзию, а тебя все не перестанут а любить и почитать. Ты верно живее каждого чувствуешь: чего здесь и желать можно, кроме славы, спокойствия самодовольной души и добрых друзей?

198. П. А. Осиповой. 8 августа 1825 г. Михайловское.

C'est hier que j'ai reçu, Madame, votre lettre du 31, du lendemain de votre arrivée à Riga. Vous ne sauriez vous imaginer combien cette marque d'affection et de souvenir m'a été sensible. Elle a été droit à mon âme, et c'est bien du fond de l'âme que je vous en remercie.

C'est à [394] Trigorsky que j'ai reçu votre lettre. Ан.[на] Богд.[ановна] m'a dit qu'on vous y attendait vers la mi-août. Je n'ose l'espérer.

Que vous disait donc Mr K.[ern] concernant la surveillance paternelle de Mr A.[dercass] à mon égard? sont-ce des ordres positifs? Mr K.[ern], y est-il pour quelque chose? ou ne sont-ce que des bruits publics?

Je suppose, Madame, qu'à Riga vous êtes plus au fait des nouvelles Européennes que je ne le suis à Michailovsky. Quant à celles de Pétersbourg je ne sais rien de ce qui [395] s'y passe. Nous attendons l'automne, mais nous avons encore quelques beaux jours et grâce à vous j'ai toujours des fleurs sur ma fenêtre.

Adieu, Madame. Recevez l'assurance de mon tendre et respectueux dévouement. Croyez qu'il n'y a de vrai et de bon sur la terre que l'amitié et la liberté. C'est vous qui m'avait fait apprécier le charme de la première.

8 août.

Адрес: à Madame

Madame Ossipof.

à Riga. [396]

199. В. А. Жуковский — Пушкину. 9 августа 1825 г. Петербург.

9 августа. 1825.

Прошу тебя, мой милый друг, отвечать немедленно на это письмо. Решился ли ты дать сделать себе операцию и согласишься ли поехать для этого во Псков? Оператор готов. Это Мойер, Дерптский профессор, мой родня и друг. Прошу в нем видеть Жуковского. Он тотчас к тебе отправится, как скоро узнает, что ты его ожидаешь. Итак уведомь меня с точнейшею точностию, когда будешь во Пскове. Сделай так, чтобы на той квартире, которую займешь для себя, была горница и для моего Мойера. А я обо всем, что к тебе пишу, нынче же извещу его. Прошу не упрямиться, не играть безрассудно жизнию и не сердить дружбы, которой твоя жизнь дорога. До сих пор ты тратил ее с недостойною тебя и с оскорбительною для нас расточительностию, тратил и физически и нравственно. Пора уняться. Она была очень забавною эпиграммою, но должна быть возвышенною поэмою. Не хочу по пустому ораторствовать: лучший для тебя оратор есть твоя судьба; ты сам ее создал и сам же можешь и должен ее переменить. Она должна быть достойна твоего гения, и тех которые, как я, знают ему цену, его любят и потому тебя не оправдывают. Но это еще впереди. Теперь нам надобна твоя жизнь. Не льзя ли взять на себя труд об ней позаботиться, хотя из некоторого внимания к друзьям своим. Отвечай мне немедленно. А я обнимаю тебя сердечно.

Твой Жуковский.

Мой адрес: в Аничковском дворце отдать для доставления швейцару.

Адрес: Александру Сергеевичу Пушкину. В Опочке.

200. П. А. Вяземскому. 10 августа 1825 г. Михайловское.

Накупался ли ты в море и куда из Ревеля думаешь отправиться? напиши пожалуйста, а я из Михайловского не тронусь. Что твой Байрон? перешли мне его прежде печати; да нет ля стихов покойного поэта Вяземского, хоть эпиграмм? Знаешь ли его лучшую эпиграмму: Что нужды? говорит рассчетливый etc. Виноват! я самовластно сделал в ней перемены, перемешав стихи следующим образом: 1, 2, 3–7, 8–4, 5, 6. — Не напечатать ли, сказав: Нет, я в прихожую пойду путем доходным, если цензура не пропустит осьмого стиха, так и без него обойдемся; главная прелесть: Я не поэт, а дворянин! и еще прелестнее после посвящения Войнаровского — на которое мой Дельвиг уморительно сердится.