Перепаянный - [96]

— Алан, что происходит? — взмолилась Кира, несколько очухавшись.

Её брат ухмыльнулся.

— Ну не потрясающе ли? Такая умница, как ты — и, чёрт возьми, ни малейшего понятия! — Он вздохнул. — Полагаю, я могу с ложечки кормить тебя объяснениями. Но не здесь. Предлагаю перебраться в более комфортные условия, по крайней мере для меня, — сказал Алан, вполне довольный собой.

При этих словах комнату наполнил ставший уже привычным гул вертолёта.

— Точно по расписанию, — заметил Алан. Он жестом указал на дверь и сказал: — После вас.

Двое солдат подняли автоматы и указали им на дверь.

— А как насчёт них? — спросила Кира, качнув головой на Гриффина и Метцгера.

Алан нахмурился.

— Они с нами не полетят, — громко сказал он, перекрикивая шум приближающихся вертолётов. — Посмотрим. Если я сочту, что их можно будет использовать как рычаг давления на тебя, возможно, я дам им ещё пожить.

Алан Миллер вышел из дома. Следом вышли его сестра и Дэш. На участке Патнэма приземлились три вертолёта. Два из них, по краям, были военными. Вертолёт посередине был гражданским — белым с красными линиями, по размеру почти с "Чёрного ястреба". На его корпусе было со вкусом выведено слово "Sikorsky". Данная модель была очень эксклюзивной, такими пользовались директора корпораций и губернаторы штатов. В до крайности роскошном салоне могли разместиться до десяти пассажиров.

Алан кивнул бойцам.

— Давайте их в салон, — велел он.

Солдаты открыли дверь в вертолёт и толкнули обоих пленников внутрь. Пассажирский салон был воистину потрясающим — роскошнее самого дорогого лимузина. Потолок был достаточно высоким, чтобы по салону можно было ходить в полный рост. Там был заполненный бар, шкафы из покрытого лаком дерева, зеркала и мозаичные дисплеи. Все сиденья были мягкими директорскими креслами, обитыми нежнейшей кожей красновато-коричневого цвета, отполированной до блеска. Их отделяли друг от друга широкие подлокотники, в которых были отделения для бокалов с вином и телефонов.

Дэш пришёл в движение. Ударом головы он свалил на пол одного из солдат, а во второго врезался плечом, так что тот с силой ударился о дверь в кабину. Упавший на пол мужчина живо оправился от падения и автоматом двинул в ногу Дэша со спины. Дэш упал на колени. К этому времени пришёл в себя второй солдат — он врезал Дэшу в лицо, а затем полным кулаком схватил его за волосы и швырнул в одно из шикарных кресел в салоне "сикорского".

— Не пытайся это повторить, гадёныш, — прорычал солдат. — В следующий раз я буду не так нежен.

Солдаты надёжно привязали пленников к креслам. В качестве дополнительной меры предосторожности один из солдат на уровне шеи натянул поперёк салона колючую проволоку. Попытайся Кира или Дэш дёрнуться вперёд — она вопьётся им в плоть.

Когда солдаты доложили о том, что пленники никуда не денутся, Алан Миллер вошёл в салон вертолёта и кивком отпустил бойцов. Он открыл дверь, разделяющую салон от кабины пилота.

— Смотри, чтобы за нами не было "хвоста", — сказал Алан пилоту. — Если увидишь что подозрительное — дай мне знать.

Алан закрыл дверь в кабину и сделал несколько шагов к бару. В стакан для коктейля он положил несколько кусочков льда, а затем спокойно и неторопливо заполнил стакан равными частями скотча и газированной воды, словно других дел у него и в помине не было. Наконец он сел напротив сестры и Дэша и отпил глоток напитка, закрыв глаза, чтобы полнее насладиться вкусом.

— Ну вот, совсем другое дало, — сказал Алан, и добавил самодовольно: — В конце концов, нужно вести себя, как подобает цивилизованному человеку.

Он протянул руку и два раза стукнул по двери в кабину пилота. Через несколько секунд вертолёт взмыл в воздух.

— Наконец-то мы можем поговорить наедине, — сказал Алан Миллер. — Пилоты не могут услышать ничего, о чём мы здесь говорим.

Полностью герметичная кабина была специально разработана с тем, чтобы шум от лопастей не проникал внутрь, и Кира поняла: они смогут разговаривать, не прибегая к крикам. Важные люди требуют в полёте тишины, и у них есть деньги на то, чтобы её получить.

Кира была ранена до глубины души. В её глазах читалась глубокая боль.

— Так всё это время — это был ты, — оцепенело сказала она брату.

Тот кивнул.

— Для столь блистательного ума ты не так уж шустро соображаешь, — прокомментировал он.

— А мои учительницы? — спросила Кира слабым голосом. — Мама и папа. Дядя Кевин. Это тоже ты?

Алан ухмыльнулся.

— А кто же ещё? — горделиво сказал он. — Но не стоит себя корить. Рядом с тобою я всегда был идеальным старшим братиком. Ангелочком. Будь это не так, ты бы наверняка хотя бы гипотетически рассмотрела возможность — настолько очевидную, что она ужалила бы тебя в задницу.

Кира задрожала, и на какой-то миг казалось, что её вот-вот стошнит.

— Кто-нибудь тебя заподозрил? — хрипло прокаркала она.

— Разумеется, — ответил Алан. — Как они могли не заподозрить? Но я действовал умно. Большинство убийств я совершал вдали от дома. И я старался создать имидж святого рядом с тобой. Потенциально ты могла стать моей ахиллесовой пятой. Я не мог тебя убить, ведь это привлекло бы слишком много подозрений к другим смертям. Но если бы я дал тебе хоть мельчайший намёк о моей истинной природе, уверен: ты бы сложила два и два, и тут же меня сдала.