Переодетый генерал - [5]

Военный писатель Денис Давыдов занимался не только мемуаристикой, но и теорией военного искусства. Ему принадлежит исследовательская работа «Опыт теории партизанского действия».

Тот же путь избрал и П. Вершигора. Его увлек всеохватный замысел — проследить формы и тактику партизанских движений на территории России с испокон веков до новейших времен. Многие годы работал он над исследовательской книгой, которая в отструганном и отутюженном контрольными инстанциями виде вышла, в конце концов, под названием «Военное творчество народных масс. Исторический очерк» (1961). В 1947–1954 годах П. Вершигора состоял также старшим преподавателем Академии Генерального штаба Советской Армии по кафедре военного искусства.

«С азиатским обликом, с маленькими глазами, бросающими искры, с черною как смоль бородой, из-под которой виден победоносец Георгий, с брюшком, легко затянутым ремнем…» — так описывает зрелого Дениса Давыдова один из литературных современников.

Оба бородача отличались скрытым бурным темпераментом. Оба были невысокого роста. Известно, что малый рост сильно вредил Давыдову в начале военной службы. Прикрыть декорумом свое не слишком видное телосложение подчас старался и Петр Петрович. Главные свои ратные кампании оба военных писателя закончили даже в одном чине — генерал-майора… И даже прожили почти одинаково: Д.Давыдов — 54 года, П.Вершигора — 57 лет…

Так что, будь я поклонником новомодных теорий, я бы даже заговорил о некоей реинкарнации — переселении душ умерших.

В партизанском выборе военной судьбы П.П.Вершигоры, надо полагать, сплелось и суммировалось все. И «репетиция» блужданий по немецким тылам. И заложенная в характере давняя склонность к рискованным переменам и авантюрным ситуациям. Он ведь и прежде стремительно менял жизненные поприща и занятия. Полный сирота с мальчишеских лет, не страшился жизненных колдобин и крутых виражей, а порой, кажется, даже испытывал томление без них.

В оккупированных областях Украины уже в первый год войны начало организовываться партизанское движение. Для руководства и участия в нем подыскивали людей.

Несколько месяцев П. Вершигора после выхода из лазарета с учетом профессии кинорежиссера возглавлял бригаду фронтовых корреспондентов в политотделе 40-й армии. Отсюда он и попал в систему военной разведки, которая, опираясь на партизан, добывала сведения о положении в немецких тылах.

В июне 1942 года с радисткой и помощником впервые сброшен на парашюте в освобожденном «партизанском крае» Брянского фронта. А уже в сентябре того же года разведгруппа П. Вершигоры вливается в Первое украинское партизанское соединение С.А.Ковпака, располагавшееся неподалеку на кратком отдыхе. Там развертываются основные события, описанные в книге «Люди с чистой совестью».

Очутившись в своей стихии, П. Вершигора совершает быстрое восхождение. Из командира роты он становится помощником Ковпака по разведке, а практически одним из трех руководителей всего рейдового соединения.

В 1943 году П. Вершигора уже командует 1-й Украинской партизанской дивизией. А в декабре того же года, когда раненый в Карпатах Ковпак лечился на Большой земле, перенимает командование всем соединением. И самостоятельно проводит два крупных рейда по тылам врага… Остальное мы уже знаем. За исключением одного болезненного для Петра Петровича обстоятельства, которое продолжало мучить его еще и летом 1958 года, на Куйбышевской гидростанции.

После лауреатского взлета первой послевоенной поры для П.П.Вершигоры настала длительная полоса опалы и неприятностей. Передряги были разного калибра и свойства. Иногда как будто чисто литературные, иногда более серьезные. Но те и другие, если вдуматься, имели общий корень — ершистый партизанский «батька» не вписывался в крутую регламентацию последних лет сталинского правления.

Особо тяжкую роль суждено было сыграть так называемому «делу» о Винницком подполье. Фальсифицированное, а затем раздувавшееся органами госбезопасности «дело», в которое Петр Петрович вмешался на стороне ни в чем не повинных людей, едва для него самого не кончилось катастрофой. Петр Петрович был близок к тому, чтобы оказаться за решеткой, а может, и того хуже.

В 2001 году радиостанция «Свобода» в передаче «Факты и мнения» устроила «круглый стол» под названием «Чекисты на празднике жизни». Стержнем обсуждения был юбилей ФСБ, с торжественным размахом отмечавшийся в Большом Кремлевском дворце. Участники радиопередачи пытались разобраться в различных сторонах «всеобщей фээсбизации страны», въедливо и липко насаждаемой в новой России.

Среди других в «круглом столе» участвовал писатель Георгий Владимов. При работе над своим известным романом «Генерал и его армия» (1994) он много занимался фактическими раскопками истории Отечественной войны. Долю вины за нынешний оборот событий, по его мнению, несут и деятели пера.

«…Мы, наверное, сами виноваты, — высказывался Г. Владимов, — мы воспели эту службу, мы романтизировали ее. Вот этого самого Штирлица подняли на такую высоту, на какой ни один герой, наверное, не был. Да и другие тоже — скажем, «Адъютант его превосходительства» и прочие фильмы. А были ли такие случаи, когда выражались опасения по поводу засилья чекистов? Как ни странно, были, и даже при Сталине. Писатель Петр Вершигора в своем романе «Люди с чистой совестью» о партизанах рассказал о том, как чекисты в свое время травили прекрасного человека, позднее партизанского вожака Руднева. Вершигора получил Сталинскую премию, так что сажать его было не с руки. Поэтому арестовали его адъютанта и пытались из него вытянуть компромат на командира. Адъютант такого компромата не дал, он все допросы вынес, и это спасло Вершигоре жизнь».