Перемирие - [44]

Никого больше я в толпе не узнавала. Стояли крестьянки в пестрых широких юбках, маленькие дети в полушубках и вязаных шапках, высокие крестьяне в лохматых серых шубах. Стояли стражники в зеленых камзолах — как огоньки зеленого пламени в пестрой разнородной толпе.

— Прячетесь? — раздался позади меня ироничный голос.

Я оглянулась. Рядом со мной стоял высокий сухопарый мужчина в зеленом камзоле. Иссиня-черная прядь жестких волос свешивалась на лоб. Глаза, насмешливо смотревшие на меня, были ярко-голубые, такие, какое бывает небо в жаркие июльские дни. Я уже видела этого офицера, он каждый день принимал отчет у ночной смены караула и назначал состав дневной смены. Он стоял передо мной, слегка отклонившись назад, стройный, невероятно элегантный в своем зеленом камзоле с форменными нашивками на рукавах. Его тонкое, смуглое, совершенно южное лицо дышало иронией.

— Прячетесь?

— Вы знаете, кто я? — сказала я, разглядывая его — впервые я увидела его вблизи.

— Конечно.

— А кто вы?

Офицер еле заметно улыбнулся.

— Меня зовут Геррети, — сказал он, — Я начальник крепостной стражи.

— Приятно познакомиться, — сказала я, протягивая ему руку.

Его рука в тонкой зеленой перчатке сжала мои пальцы и тут же выпустила их. Я разглядывала его со странным чувством узнавания. Сколько я видела таких офицеров, смуглых, тонких, горбоносых, с истинно южным умением держать себя; они служили при дворах южных лордов, в городской страже, в сопровождениях высших церковных чинов, но я ни разу не слышала о том, чтобы выпускник военной академии графства Орд забрался так далеко на Север.

— Давно вы здесь, Геррети? — спросила я, — Вы ведь орд-дан?

— Да, я орд-дан, — сказал он с тонкой своей улыбкой. В улыбке этой есть что-то неприятное, какое-то затаенное лукавство, я всегда это замечала, общаясь с орд-данами, — Я приехал сюда сразу же после выпуска. Моя жена отсюда родом, — он приподнял мохнатую бровь, — Я сам не знаю, как меня угораздило жениться на северянке. Здесь чертовски неважный климат.

— Да, — сказала я со смехом, — Это точно. Но красивые женщины, да?

Геррети рассмеялся тоже — негромким резковатым смехом. Надо же, орд-дан… Ольса не такая дура, как кажется, если сумела переступить через вековые традиции и взять на службу не уроженца крепости и даже не северянина, а профессионального военного из Орд-дэ. От этого крепость Ласточки могла только выиграть, орд-даны считаются лучшими военными в южных уделах.

— Что здесь происходит? — спросила я у него.

Геррети прислонил черноволосую голову к узорчатому красноватому камню колонны и сказал со скучающим выражением смуглого лица:

— В деревне возле реки, в Выселках, начали умирать дети. Жители пришли сообщить об этом Зеленой властительнице.

— Зачем? — удивилась я.

— Окрестные деревни под нашей защитой, — отрывисто сказал Геррети.

Слышны были всхлипывания молодой полной женщины и хриплый резкий голос старухи вперемешку с ясным резковатым голоском Ольсы.

— Что это такое — это "дыхание Времени"? — продолжала спрашивать я.

Яркие голубые глаза начальника стражи рассматривали меня, он едва заметно улыбался.

— Это миф, — сказал он, наконец, с легким сожалением, — до недавнего времени все так думали. Эта болезнь часто описывается в древних летописях, особенно часто от нее умирали в последнюю северную войну. Обычно этим болеют дети, но тогда умирали и взрослые. Только всегда считалось, что это какая-то обычная болезнь, которую не умели лечить в ту пору.

— А что вы думаете теперь?

— Теперь, — усмехнулся Геррети, — люди не знают, что и думать.

— А вы что думаете? — спросила я, выделяя слово «вы».

— Меня это не касается.

— Ясно. А что именно происходило во время последней войны?

— Об этом вам лучше поговорить с госпожой Лайсой. Она хранитель древних рукописей.

— Я так и сделаю, — сказала я, — Пожалуй, так мне и следует поступить. Давно пора понять, что здесь происходит.

— Не поймете, — откликнулся Геррети, — На этом Севере нет никакой логики, ничего невозможно понять…

— Ну, я-то здесь родилась, — сказала я, — должна же я хоть что-то понимать.

— Попробуйте, — сказал Геррети мне вслед.

Уходя, я слышала его негромкий резкий смех и улыбалась. Надо же, орд-дан…. С ума можно сойти. Давненько я не встречала орд-данов. Приятно увидеть для разнообразия что-нибудь знакомое, а с этим явлением я была знакома достаточно хорошо. Ах, ты, боги! Пару раз я даже спала с орд-данами, любовники они хорошие, но уж очень странные люди. Последний раз это было… года два назад, на ярмарке в Эстаре. Н-да…

Лайса Эресунд отреагировала на мою просьбу спокойнее, чем я ожидала. Она не удивилась и не отказала мне; внимательно выслушав мои сбивчивые объяснения (я ведь и сама не понимала, чего я хочу), госпожа Лайса кивнула своей кудрявой головой.

— Хорошо, — сказала она (голос у нее оказался точно такой же, как у Ольсы, высокий и резкий), — Нам придется подняться в мой кабинет. Пойдемте.

Госпожа Лайса повернулась и уверенно направилась к дверям. Ноги ее в мягких сапогах для верховой езды ступали совершенно бесшумно. Я пошла за ней следом, удивляясь про себя: так легко и уверенно двигалось ее тело, — о, да, она была профессионалом. Надо же, женщина из рода Эресундов — профессиональный мечник. Ну и ну…