Перекресток Старого профессора - [71]

Он открыл двери, а Мона с силой вонзила ногти в ладони, чтобы не кинуться ему вслед и не попытаться выцарапать глаза. Сволочь! Он играет с ней как кошка с мышкой, развлекается. Жизни людей просто фишки в игре, в которой он постоянно меняет правила. Чертов кукловод. Кем он себя возомнил? Господом Богом?

Она дрожала от ярости. Ян недоступен, побег откладывается. Или… Кирилл ведь ждет, что она отступит, что отложит все свои планы (наверняка он если о них не знает, то догадывается). А это плохо, когда люди знают, чего от тебя ожидать. Неожиданность. Единственное, что может ее спасти. И Яна.

– Кирилл Евгеньевич? – окликнула она своего мучителя, уже успевшего выйти в коридор.

– Да, Мария? – Тот снова распахнул дверь и немигающим тяжелым взглядом уставился на девушку.

– Я бы хотела кое-что обсудить с вами сегодня за обедом, – она с трудом улыбнулась ему, делая вид, что новости о Яне вовсе не задели ее.

– В обед я буду занят, но вот поужинать мы вполне сможем. Ровно в семь часов.

– Хорошо. Я буду.

Несколько секунд Мона и Кирилл смотрели друг на друга, а затем мужчина вышел, притворив за собой двери. Он медленно направился по коридору к лестнице, насвистывая себе под нос незамысловатую мелодию. Ну что же, он как всегда оказался прав. Стадия гнева миновала, и она явно готова торговаться.

Интересно, что будет просить за ужином? Может быть, попытается его соблазнить? А может быть, стоит поддаться? Девчонке, похоже, все равно где, с кем и как.

Мона позволила себе слегка улыбнуться. Отлично. Этот гад будет целый день на месте, соответственно, его машина тоже. Надо действовать, только следует дождаться темноты.

Девушка спустилась на кухню, где ее уже поджидала с завтраком графиня. Есть не хотелось, но неизвестно, когда она сможет перекусить в следующий раз.

– Мона, дитя мое, омлет остывает, – ворчливо заметила Анастасия, впрочем, просияв при появлении девушки.

Она без слов села за стол и приступила к завтраку. Графиня, положив и себе небольшую порцию омлета, присоединилась. Глядя, как та быстро, торопясь забрасывает в себя куски омлета с беконом, покачала головой:

– Не торопитесь, жуйте тщательнее.

– Некогда, – промычала девушка. Графиня взяла небольшой тост и принялась аккуратными движениями намазывать на него масло.

– Графиня, вы помните о том, о чем мы с вами говорили? – понизив голос и оглядываясь на дверь, спросила Мона.

– Помню, но я не думаю, что это такая уж хорошая идея. – Графиня опустила нож, схватила льняную салфетку, что лежала возле ее тарелки, и принялась терзать ее.

– Это очень хорошая идея, – дожевав омлет, уверила ее девушка. Она также взяла салфетку и, поднеся ее к губам, тихонько прошептала:

– Пусть ваш муж посидит без вас пару дней и поймет какое вы сокровище.

– Я боюсь он еще больше разозлится, – еще тише ответила графиня, она опустила голову совсем низко, щеки вспыхнули.

– Он не должен вас бить, – сквозь зубы снова процедила Мона, – вы можете прекратить это прямо сегодня.

Словно порыв ветра пронесся по кухне, – графиня вскочила со стула и, зашуршав длинной юбкой, понесла тарелку с нетронутым тостом к мойке.

– Графиня, – позвала Мона.

– Нет, Мона, нет, – та подняла руку, останавливая девушку.

– Я буду ждать в восемь, в кабинете Кирилла.

Мона отложила салфетку в сторону и вышла из-за стола. Даже если Кирилл и слышал их разговор, то вряд ли он понял его содержание. А даже если и понял, плевать. Если он попробует ее остановить, она просто убьет его.

После того как эта простая мысль пришла Моне в голову, ей вдруг стало легче. Что ей терять? Какая разница – сидеть в женах у нелюбимого человека или тюрьме? Там хотя бы общество разнообразнее.

До вечера оставалось еще слишком много времени. Поболтавшись по дому, она незаметно стащила шелковый шнурок, державший занавеску в одной из комнат. Кирпичи по-прежнему лежали в карманах ее толстого пуховика. Вышла на улицу и сделала вид, что отправляется на пробежку. Добежала до выхода из парка и снова очутилась в открытом поле, где не было ничего, кроме старой линии электропередач.

Связав кирпичи веревкой, Мона вначале просто кидала их в направлении проводов, но они взмывали невысоко, а затем падали камнем вниз в прямом смысле этого слова. Пробовала снова и снова и во время последней попытки еле успела отскочить – один из кирпичей чуть не упал ей на ногу.

Закусила губу и почувствовала солоноватый привкус. Давай же! Давай. Она вновь начала свои бесплодные попытки, старалась до ломоты во всем теле, но кирпичи упорно падали на землю, не долетая до проводов.

Остановилась и отдышалась. Пот застилал глаза, она сорвала шапку и постояла некоторое время, подставив голову снегу. Думай, Мона, думай. Если у тебя что-то не получается, просто попробуй это сделать по-другому.

Взяла веревку посредине и принялась раскручивать ее наподобие лассо, подняв высоко над головой, чтобы случайно не задеть себя. Когда амплитуда стала настолько большой, что веревка начала буквально рваться из рук, отпустила ее и та упала возле столба, не долетев до цели буквально метр.

Мона с трудом сдержала победный возглас. Ей хотелось еще потренироваться, но она решила, что будет лучше вернуться в дом и не привлекать внимание Кирилла и его цепных псов долгим отсутствием.