Перекресток Старого профессора - [62]

– Графиня, мое почтение. И что же заинтересовало нашу юную гостью в этот раз?

Моне захотелось ударить его. Если кто-то тут и нуждается в лечении, то это он сам. Чертов кукловод! Но ничего, еще посмотрим, кто кого.

– Я бы хотела научиться чистить серебро, – глядя ему прямо в глаза, сообщила она.

– Чистить серебро? – удивленно переспросил Кирилл.

Девица сбила его с толку. По всем законам психологии сегодня она должна была пребывать в ярости или же, если она так быстро перескочила вторую фазу, прийти к нему за поблажками в обмен на свое хорошее поведение. Чистка серебра озадачила его. Ну что же, тем интереснее и забавнее. Он внимательно всмотрелся в ее лицо. Девчонка была по-настоящему красива. Не той кукольной смазливой красотой, которая дается благодатной юностью и толикой удачного макияжа. Нет, ее черты навевали мысли о древнегреческих богинях. Вечная классика, которая никогда не выходит из моды. Может быть, где-то в другой жизни он бы и смог влюбиться в такую женщину. С такой как на вулкане, никогда не знаешь, что принесет следующий день. А он любил вызовы, любил объезжать норовистых лошадок, делая из них послушных кобылок. Впрочем, если ее отцу не удастся найти ей подходящего мужа…

– Я бы хотела пригласить графиню в гости, сюда, вместе со всей семьей. – Реплика Моны отвлекла его от размышлений. Вместе с семьей, о чем она?

– Но мои дети снова приедут нескоро, – слабо запротестовала графиня.

– Ничего страшного, вы можете прийти вместе с супругом. Кирилл Евгеньевич, вы же не будете возражать?

Кирилл уставился на Мону, и под тяжелым взглядом темных глаз той стало на секунду не по себе. Впрочем, она выдержала. После того что он рассказал ей вчера ночью, ее уже ничто не могло расстроить или напугать. Словно часть, ответственная за страх и самосохранение, умерла, перегорела, вышла из строя. Чего может бояться человек, которого все предали?

Кирилл оценивающе смотрел на нее. Девчонка что-то задумала или решила просто подразнить его. В принципе это вписывается в клиническую картину второй стадии – гнева. Буйство утихло, но желание дерзить еще осталось.

– Нет, с чего бы мне возражать? – не сводя глаз с Моны, пожал он плечами.

– Вот и отлично, – улыбнулась девушка, – а пока мне бы хотелось заняться физическим трудом. Знаете, в этом месте я многое о себе узнала. В частности, то, что после тяжелой работы мне становится легче.

– И когда же вы успели тяжело поработать, Мария? – иезуитски улыбнулся врач.

– Вчера. Перестановку делала, – усмехнулась Мона и в упор уставилась на Кирилла.

Гнев еще не прошел, отлично, просто отлично. Хочет тяжелой работы – будет. Чем быстрее она выплеснет злость, тем быстрее перейдет к третьей стадии – торговле. А там и перевоспитание не за горами.

– Мне бы хотелось научиться сервировать стол, чистить серебро, паркет и камины, – перечислила она планы на ближайшее будущее.

Психиатр приподнял брови и усмехнулся:

– Уж не собираетесь ли вы прикончить меня с помощью кочерги?

– Ну что вы, и в мыслях не было, – открыто улыбнулась Мона.

Идиот.

– Ну тогда не вижу в этом ничего дурного. Что скажете, графиня? – Он улыбнулся Анастасии.

– Я только за, – просияла та, – знаете, моя дочь не очень-то была заинтересована в этой всей науке. Феминистка, считает, что женщина не должна обременять себя домашними обязанностями.

– Я тоже так считала до недавнего времени, – Мона бросила быстрый взгляд на Кирилла, – но поняла, что была неправа.

Он пристально наблюдал за девушкой – что она задумала? Если задумала. У него уже было время убедиться в том, что девушка не обременена особым интеллектом. Хватит ли ей мозгов на то, чтобы играть с ним? Скорее всего нет. Но в любом случае будет интересно понаблюдать. Он даст ей карт-бланш.

– Ни в чем себе не отказывайте, а я пока вынужден откланяться. Графиня, – он приложился к руке Анастасии и, улыбнувшись Моне, вышел из холла.

Девушка уставилась на Анастасию:

– Я собиралась на пробежку, присоединитесь?

– Я… я как-то не готова, у меня и одежды нет подходящей, – растерянно забормотала графиня.

– Ничего, мы можем просто прогуляться. – Мона подхватила ее под руку и потянула к выходу.

Наверняка на улице их не смогут подслушать. Ей хотелось держать Кирилла как можно дальше от всего, что будет происходить в ближайшие дни.

Сама она не сможет осуществить план побега, ей нужны союзники.

Моне удалось вытащить графиню из дома. Та оставила корзинку на крыльце и, поддерживаемая девушкой, спустилась в парк. Они вместе пошли по мягкому снегу, оставляя темные следы.

– Графиня, а вы любите делать ангела? – вдруг спросила Мона, чувствуя необычный прилив сил и энтузиазма.

– Ангела, дитя мое? – удивленно и одновременно ласково спросила Анастасия.

– Да, – она шлепнулась в снег и начала елозить по нему руками и ногами.

Анастасия рассмеялась. Девушка даже замерла на несколько мгновений – смех полностью преобразил графиню. Мона вдруг поняла, что та относительно молода – не старше сорока и что она все еще может радоваться жизни и смеяться. Поднявшись с земли и отряхнувшись, она постаралась справиться с тем гневом и яростью, которые снова обуяли ее. Кирилл просто сволочь! Как он может поступать так с собственной сестрой? Кто как не графиня заслуживает счастья!