Перекресток миров. Первые шаги Синигами - [67]

Я полу зарывшись в песок был молчаливым наблюдателем того, насколько люди могут быть жестоки, а нападавшие и защищавшиеся были людьми. Над каждым раненым караванщиком склонялся человек и когда он подзывал главу каравана, то происходил спор. А достаточно ли денег у этого человека на лечебное зелье и остальное лечение, и я видел, как двоих членов каравана было решено скормить тягловым животным, которые еще не до конца насытились.

Когда наступила ночь, я по широкой дуге огибал место схватки, слыша, как кричат недоеденные и как насилуют новых рабов их хозяева. И мне что-то подсказывало, что ребенку они будут очень рады в своей вакханалии и поэтому я вновь слился с ночью, стараясь быть не замеченным. Что нападавшие, что шедшие в составе каравана одинаковы, и встреча с ними мне не сулила ничего хорошего.

Увиденное тем днем вселило в мое сердце уверенность, что Кхарги и правда достойный народ, а вот остальные разумные таковы, что мне стоит обходить их стороной. И когда я увидел сады, которые были разбиты около огромного города посреди пустыни, я больше всего уверился в том, что теперь мне придется еще сильнее уходить вдаль по своему пути тени.

Из увиденных мной разумных в этих садах только каждый третий не был рабом, но все равно принадлежал кому-то, как кричала печать на затылке практически каждого встреченного мною разумного. В основном здесь жили люди, и в основном они были рабами, чьими хозяевами также были люди.

В садах около множества оазисов я провел целые сутки без сна, постоянно меняя свое местоположение, так как тут были отряды, которые постоянно искали неместных без печатей и документов. А затеряться здесь было негде — все контролировалось, радовало то, что язык пустынных жителей, оказалось, не настолько сильно отличался от того, который был признан международным, которому обучали в академии, и я мог, хоть и с большими проблемами, но понимать, что говорят местные.

В городе, как я узнал из подслушанных разговоров, был односторонний портал, который вел в столицу этого государства. И если мне идти до столицы пешком, то путь мог занять от трех месяцев, так как территория этого государства была огромной, а я находился в пограничном городе Гортен.

Пробраться в город было легко, я проскользнул в ворота, которые не запирали на ночь. Правда, с теми тварями, что охраняли эти ворота, этого и не нужно было, да и стражники отлавливали каждого, кто хотел проникнуть в город и делали из него раба. Безглазые черви, которые свисали с потолка огромной арки, готовы были сожрать любого, кто осмелится пройти через ворота без пропуска ночью. Как я впоследствии узнал, пройти через эти открытые ворота было экзаменом местной теневой гильдии на должность контрабандиста. Но многие не могли сдать этот тест, и под смех стражников, которые услышав крик заживо переваривающегося храбреца, заглядывали в арку ворот. Черви отрыгивали этих несчастных по приказу и, увидев, что это еще один вор, то начальник стражи давал команду червям — жрать. Всего в городе, как говорили, было три контрабандиста, а четвертым, кто смог преодолеть это испытание, был я.

Сам город не утопал в грязи и испражнениях не из-за того, что местные жители построили продуманный город и поддерживали чистоту на улицах. Вовсе нет, повсюду благоухал не самый приятный запах. И только из-за того, что в таких условиях возникает множество болезней, власти озаботились о поддержание чистоты города, и взымали немаленький налог с каждого разумного либо животного. Днем по улицам города бродили целые отряды уборщиков из рабов, они вывозили содержимое туалетов, частенько разбрызгивая на мощеных улицах содержимое бочек.

Не было тут и бездомной детворы, а ребенок, подобный мне, да без печати рабской на лице или затылке, мог ходить только в двух случаях. Первый — это если его сопровождали, а второй случай я увидел сейчас, убирая остатки вкусной курочки обратно в мешок.

Мою трапезу прервала интересная прохожая. Там внизу, по улице в ночи шла девушка лет семнадцати в черном платьице, и, прыгая по камешкам, что-то напевала. Девушка с черными, как смола волосами, была без сопровождения, и то, как она уверенно шла, говорило о том, что такая прогулка для неё не впервые, а ведь тем временем ночь опустилась на город. И сейчас справа от меня совсем рядом в узкой улочке толкалась местная элита воров, грабителей и убийц, ожидая свою жертву.

Девушка, что шла внизу так заинтересовала меня, что я слился с тьмой и начал за ней следить. Ночь уже была в самом разгаре и тьма приняла меня в свои ласковые объятия, заставив меня слегка нахмуриться от того, что мне предстоят солнечные ванны поутру.

Меня заинтересовали бандиты, что начали громко переговариваться в переулке, и, приблизившись к ним по крыше, я с трудом разобрал то, что они говорили.

— Она с шермом на шее! Бежим! — Шептал своим двоим подельникам долговязый в дорогой одежде, который выглядывал на главную улицу, ища жертву.

— Ну, значит, не тронем, ведь шерм. Но зачем бежать? — Спросил туповатый на вид огромный мужик с дубиной в руках

— Она на охоте, эта клыкастая! А мы если не докажем, что простые горожане, будем её пищей! — Шепотом проговаривал один из бандитов, и я начинал завидовать их стремительной и бесшумной походке.