Передышка в Арко Ирис - [25]

Альварес уходит.

Инес (нервно). Что все это означает?… Вам не хочется огорчать Пилар… или вы действительно ожидаете каких-то событий?

Эстанислао. Почему вы не оставите в покое эту несчастную девушку?

Инес. Потому что она до неприличия заискивает перед вами! Но вы действительно ждете атаки?

Эстанислао. Да!.. И, пользуясь случаем, хочу вам дать совет. Опорный рубеж нашей обороны – деревня, по снаряды могут залететь и сюда!.. При первых же выстрелах спуститесь с отцом в подвал.

Инес (возмущенно). И, скрестив руки, сидеть там и ждать?

Эстанислао. Почему вы так нервничаете?

Инес. А что же, по-вашему, я должна делать?… Песнями и плясками поднимать боевой дух ваших солдат?

Эстанислао. Это самое разумное, что вы можете предложить нам в данный момент.

Инес (устало и безнадежно). Значит, к Сан-Мигелю мы не едем?

Эстанислао. О!.. (Смеется.) Вы вообразили, что война – это нечто вроде безобидной перестрелки между несколькими всадниками в безлюдной степи Венесуэлы? Я обязан всегда быть на месте, должен командовать своим батальоном.

Инес (резко). Тогда арестуйте и посадите в подвал эту дуру, которая вас любит!.. Заглушите военными маршами и арагонской хотой боль в ее сердце… Пусть последним и самым возвышенным лозунгом республики станет смерть!

Эстанислао (тихо, приближаясь к ней). Инес!.. Горе и смерть для живых превращаются в воспоминания, а воспоминания становятся мудростью!

Инес. А для мертвых?

Эстанислао (почти шутливо). Исчезают вместе с ними.

Инес. Вот именно… Какое им дело до живых?

Эстанислао (тихо, с печальной улыбкой). Один наш поэт сказал, что те, кто умирает за свободу, – бессмертны.

И пес (раздраженно). Меня не интересует, что говорят поэты па вашем варварском языке!

Эстанислао (тихо). На моем варварском языке выражена одна из величайших человеческих истин.

Инес. И вы мне предлагаете руководствоваться этой истиной? (С. горечью.) Не всякая истина – мудрость!

Эстанислао. Но то, что сказал наш поэт, – это чудесная и возвышенная мудрость, Инес!.. Это мудрость Альвареса, Беналькасара, моих солдат, которые сегодня вечером или завтра падут на поле боя!.. Это мудрость всего испанского народа, который сражается за свободу!.. Это мудрость вашей республики, которая сегодня гибнет, чтоб завтра воскреснуть и жить в веках…

Инес. А к чему вам эта мудрость, если вас не будет на свете?

Эстанислао. Чтоб передать ее живым, Инес!.. Тем, кто придет после нас и начнет борьбу снова!.. В этом смысл сражения, которое нам предстоит вести до конца.

Инес. До конца?

Эстанислао. Да, до конца!

Инес. И кроме этого, вам больше нечего сказать?

Эстанислао (с неожиданной суровостью). А что еще?

Инес (с горечью). Неужели в вас нет даже искорки любви, которая побудила бы вас хоть чуточку призадуматься?

Эстанислао (с сочувствием). Любовь и свобода – это одно и то же, Инес!.. Разве раб может любить?… А тот кто не может любить, разве по-настоящему свободен?

Инес пристально смотрит на Эстанислао.

(Бодро.) Все это так, разумеется!.. Вчера вечером мы избавились на какое-то мгновение от всего, что нас разделяло!.. Быть может, так будут любить друг друга люди в мире, который придет!.. Во имя этого мы боремся – чтоб освободить людей от классовых оков, от насилия, от вражды и просто от глупости, ото всего, что мешает им любить!..

Инес (печально). Разбойник!.. Умный, хитрый, бессовестный разбойник!.. Вы спасли меня от анархистов, чтоб теперь издеваться над моим безумием?

Эстанислао (смеется). Поглядите, какая ночь!.. (Показывает на луну.) Ночь зеленой луны и андалусских разбойников!

Инес (с горечью). Безумная и жестокая – как все испанские ночи с тех пор, как началась война!

Эстанислао (задумчиво). Да, быть может, и так!.. Но для меня это ночь раздумья, когда человек познает самого себя!.. Ночь, которая служит наградой за все то хорошее, что он совершил в своей жизни!.. (Смотрит на Инес с улыбкой и с некоторой грустью.) Инес (с тоской). А что потом?

Эстанислао. Какое это имеет значение – что будет потом?

Инес. Потом – конец!.. (Яростно.) Конец!.. (Истерично.) Конец! (Беспомощно прислоняется к колонне и плачет.)

В воротах со стороны парка появляется Беналькасар. Он останавливается и смотрит на Инес, которая продолжает плакать.

Беналькасар (резко и язвительно). Драма?…

Инес (оборачивается к Беналькасару и в упор смотрит на него). Да, сеньор комиссар!.. Испания полна драм!.. Разве вы этого не знаете?

Беналькасар. Знаю лучше, чем вы!.. Но зачем впутывать в эти драмы иностранцев?

Эстанислао. Вы до сих пор считаете меня иностранцем, Беналькасар?

Беналькасар (гневно). А как же иначе!.. Раз вы с такой преступной небрежностью относитесь к батальону, который вам вверила республика!..

Эстанислао (сухо и спокойно). Что случилось, Беналькасар?… Объясните!

Беналькасар (вне себя). Кто позволил этой женщине послать солдатам целую бочку коньяку?

Эстанислао (поражен). Этого не может быть! (Смотрит на Инес.)

Беналькасар. Может!.. Пока вы переживаете любовную драму, враг ведет подрывную работу!

Эстанислао (сухо). Оставьте меня, Беналькасар!.. Сделайте что требуется в батальоне, а я поищу виновников здесь.

Беналькасар (презрительно).