Передышка в Арко Ирис - [15]

Я пошла против своих именно ради крестьян!

Пилар. Ив довершение всего вы пристукнули Морено, чтоб снова вернуться в лагерь аристократов.

Инес. К ним я не вернусь! Я буду искать правду до тех пор, пока не найду ее! А тебе тоже не прожить без правды!

Пял ар (ехидно). О-о-о! Похоже, капитан уже начал обращать вас в свою веру! Значит, меняете анархизм на коммунизм! Рыцарь Печального Образа готовится к новому походу! И я, бедный Санчо, снова должна тащиться за вами следом! Так, что ли? (Желчно, с ненавистью.) Нет!.. Нет, сеньора рыцарь! Мне опротивели ваши авантюры!.. Санчо устал.

Инес (гневно). Устают лакеи и проститутки!.. А Санчо Пансы сражаются за республику!

Пилар (злобно, но без гнева). Значит, пускай все до одного погибнут за республику? Так, что ли?

Инес. Такая смерть во сто раз достойней!

Пилар. Какие жалкие существа мы, женщины, донья Инес!.. Любовь превращает нас в тесто, из которого мужчины лепят все что угодно! А не лучше ли нам командовать ими?

Инес (устало). Перестань!

Пилар. Убедите капитана сдать Арко Ирис без боя! Вот подвиг, который вам надо совершить, чтобы не быть жалкой и беспомощной хотя бы в любви! (Быстро уходит в парк.)

Инес прикладывает руку ко лбу, затем медленно идет в дом. В ворота входят Эстанислао и Альварес.

Альварес (оборачиваясь). А эта Пилар, товарищ капитан, славная девушка!

Эстанислао (рассеянно). Ну что ж, поухаживай за ней.

Альварес. Испанки – романтичные женщины! Чтобы увлечь их, надо быть монахом, тореадором или анархистом!

Эстанислао (глядя вправо, видимо ожидая появления Инес). Зато, говорят, они самые верные жены.

Альварес. О да! Но их ревность может сократить вам жизнь наполовину.

Эстанислао. Ты женат, Альварес?

Альварес. Вы уже второй раз спрашиваете! Слава богу, нет.

Эстанислао. Посмотри, куда пошла Пилар! (Садится за стол.)

Альварес (подходит к воротам, смотрит в парк, возвращается). Пасторальная картина! Срезает гвоздики.

Эстанислао. Наблюдай за ней и не подпускай к солдатам!

Альварес. А вы разрешите по долгу службы… провести с ней ночку?

Эстанислао (рассеянно). Только… не будь с ней груб… (Закуривает.) В этой девушке есть какое-то необъяснимое достоинство.

Альварес. Все испанские кокотки полны достоинства. Таковы они со времен Гойи. Мужчины зачастую уважали их больше жен.

Эстанислао (смотрит на часы). Почему так долго нет Беналькасара?

Альварес. Потому что в наших штабах очень любят поболтать.

Эстанислао. Мне надо поскорее рассказать ему о Морено.

Альварес. А по-моему, лучше об этом умолчать.

Эстанислао. От партии ничего нельзя скрывать, Альварес!

Альварес. А что плохого вы сделали?

Эстанислао. Морено – личность широко известная, и я не могу скрывать это убийство.

Альварес. Иной раз личные соображения разумнее всяких других. По крайней мере они избавляют от трескучей болтовни.

Эстанислао (в раздумье). Не по душе мне это!.. Я всегда был против единоличных решений.

Альварес. Странно слышать это от такого умного и волевого человека, как вы… (После паузы.) Вы пожалеете, если расскажете Беналькасару!.. Он не поймет вас. Он честен, как Сократ, и фанатичен, как Лойола.

Эстанислао. Ты ошибаешься, Альварес! Лучшего комиссара я не знал. В глубине души Беналькасар романтик и фантазер, как и мы с тобой.

Альварес. Он такой поднимет шум, что небу станет жарко!

Эстанислао. Да, он болеет душой за чистоту коммунистической морали.

Альварес. От этой чистоты мне тошно делается!.. Приходится притворяться, а это меня бесит. (Подходит к столу и разглядывает сервиз.) Ого! Здесь что-то затевается!

Эстанислао. Да. Будем завтракать с хозяйкой.

Альварес (саркастически). А вы запаслись разрешением Беналькасара?… Ведь это похоже па разложение! (Берет чашку и рассматривает ее.) Очень дорогой старинный сервиз! Весьма возможно, что из него пили кофе дон Мануэль Годой – любовник королевы Марии-Кристины, или герцог Оливарес, который превращал алтари в спальни для своей бесплодной супруги в надежде получить наследника… Я уже отвык видеть столь красивые вещи! (Ставит чашку.) Я приказал повару реквизировать пару бычков, которые рано или поздно все равно со славой погибли бы на арене!.. А сержант Ибаньес учуял в погребах тарагонское вино!

Эстанислао (сухо). Мы вчера договорились об этом, Альварес!.. Никакого вина!

Альварес. Артиллерия со вчерашнего дня молчит!

Эстанислао. Завтра мы ее услышим.

В ворота медленно входит Беналькасар в накидке, с пистолетом на поясе и сумкой через плечо.

Беналькасар (уныло). Доброе утро, ребята! (Приветствует их поднятым кулаком.)

Эстанислао. Здравствуйте, Беналькасар! Чем вы занимались всю ночь в городе?

Беналькасар (мрачно). Отпевали в штабе еще одну республиканскую бригаду! (Не торопясь кладет на стул накидку, сумку и садится.)

Эстанислао (ровным голосом, будто ничего не случилось). Значит, мы в самом деле окружены?

Беналькасар (закуривая, после долгой паузы). Да!

Альварес. Я опасался этого, еще когда мы дрались под Посо Верде! (С внезапным порывом, Беналькасару.) А что делаете вы, комиссары? Спите?

Беналькасар (запальчиво). Спим и видим, как ты, во сне одних только баб!.. (После паузы, Эстанислао.) В последних приказах генерала Альвареда обнаружено явное предательство! Армейский комиссар, прибывший вчера с чрезвычайными полномочиями, приказал арестовать его и заменить полковником Москера.