Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине - [9]

Разумеется, в быстро растущей стране, прочно привязанной к мировым рынкам, промышленность просто не могла не возникнуть и не приобрести известную динамику. Но речь шла в основном о мясохладобойнях, пивных производствах, железнодорожных мастерских и т. п. В целом же аргентинский процесс индустриализации на его первом этапе (до 1914 г.) носил весьма специфический характер и имел целый ряд серьезных проблем и изъянов. Отметим наиболее существенные.

1. Индустриальное развитие не изменило преимущественно аграрной направленности и специализации аргентинской экономики. К 1914 г. доля сельского хозяйства в ВВП составляла 32,5 %, а обрабатывающей промышленности – только 11,5 %34.

2. В стране сложилась индустриальная структура, при которой лидирующие позиции заняли легкая и пищевая отрасли, тогда как производство оборудования и машин, включая сельскохозяйственную технику, не получило должного развития, и растущий внутренний спрос практически полностью удовлетворялся за счет импорта. Например, в 1891–1910 гг. страна ввезла 11,5 тыс. молотилоки 199,5 тыс. зерновых комбайнов. Поразительно, но факт: в связи с интенсивным дорожным строительством в Аргентину импортировались целиком в комплекте железнодорожные вокзалы35.

3. Многие командные высоты в промышленности (и в экономике в целом) захватили иностранные, прежде всего европейские, компании, на долю которых в 1913 г. приходилось 50 % совокупного капитала. В ряде отраслей иностранный контроль был почти абсолютным. Например, железные дороги на 85 % принадлежали британским банкам и фирмам, узкая группа международных корпораций («Бунге и Борн», «Луи Дрейфус», «Вейл») контролировали 75 % экспорта пшеницы и кукурузы и 90 % экспорта льна. За контроль над вывозом мяса развернулась бескомпромиссная борьба между английскими и американскими компаниями. В целом на Аргентину приходилось 33 % общего объема зарубежных инвестиций в Латинскую Америку36.

4. Обращает на себя внимание и сверхконцентрация аргентинской экономики и ее индустриального сектора: в 1914 г. 150 предприятий обеспечивали 50 % всего производства в стране. В результате класс местной промышленной буржуазии оставался сравнительно немногочисленным, а его вес в обществе – ограниченным, что имело серьезные социальные и политические последствия.

5. З.И. Романова отметила еще одну важную особенность промышленного развития Аргентины – его «очаговый характер»37. Индустриализация не распространилась на все отрасли хозяйства и не охватила всю территорию страны. Предприятия создавались в основном в зоне Пампы, прежде всего в прибрежных районах. В то же время многие «внутренние» провинции с экономической точки зрения как бы остановились во времени.

Особенности индустриализации и в целом сложившейся в стране экспортно-сырьевой модели хозяйствования обусловили структурную уязвимость экономики, ее повышенную восприимчивость как к перепадам конъюнктуры мирового рынка, так и к капризам погоды, от которой во многом зависел урожай зерновых. Так, сильнейший неурожай пшеницы в 1914 г. (сбор упал с 5,8 млн т в 1913 г. до 2,8 млн т)38 фактически «обрушил» деловую активность.

С уязвимостью экспортно-сырьевой структуры аргентинской экономики связано еще одно обстоятельство. Подобная модель в условиях периодической нехватки внутренних инвестиционных ресурсов априори предполагала дополнительное внешнее финансирование. Конец XIX – начало XX в. стали периодом постоянного увеличения суверенной внешней задолженности Буэнос-Айреса и расходов по ее обслуживанию. Вот показательные цифры. Если в 1881–1883 гг. платежи по внешнему долгу составили 47 млн золотых песо, то в 1911–1913 гг. они выросли почти в 9 раз, достигнув 419 млн золотых песо, или около 33 % всех экспортных поступлений39. В те годы в стране неоднократно возникали серьезные финансовые трудности, и только чудом удавалось избегать официального дефолта. Однако на практике аргентинские власти не раз прекращали – полностью или частично – долговые платежи и в связи с этим испытывали политическое давление со стороны зарубежных кредиторов.

Во время Первой мировой войны Аргентина оказалась отрезанной от международных кредитных рынков и вернулась к практике внешних заимствований лишь в 1924 г., разместив на финансовой площадке Нью-Йорка заем на сумму 60 млн золотых песо. За этим последовали новые соглашения, причем к зарубежным займам, наряду с центральным правительством, стали все чаще прибегать власти отдельных провинций и городов, которые таким образом восполняли дефициты своих бюджетов. Как с иронией отмечал в те годы американский исследователь Гарольд Петерс, «…внешние заимствования отражали стремление местных политиков быстро получить деньги и оставить проблему платежей в наследство своим преемникам»40.

В военные и послевоенные годы правительство радикалов во главе с Иполито Иригойеном (президент в 1916–1922 и в 1928–1930 гг.) под нажимом промышленных кругов существенно (до 25–30 %) повысило таможенные пошлины. Эта мера стимулировала национальное промышленное производство и послужила первым сигналом начала нового этапа экономического развития, принявшего форму