Перед рассветом - [27]

— Приходите к нам еще, — сказала официантка, и это казалось своего рода угрозой.

Пока они шли обратно к театру не особенно торопясь, разум Макс несся в бешеном ритме.

Она всегда задавалась вопросом, как она будет искать своих братьев, и вот за завтраком один из них нашел ее. Сколько времени у нее уйдет, чтобы добраться до Сиэтла, и как она преодолеет все контрольные пункты? Что подумает Муди о ее отъезде? Он ведь почти предложил это ранее, не так ли?

Или Муди хотел, чтобы она осталась с ним?

Бензобак мотоцикла был более или менее полон, но сможет ли она раздобыть бензин в дороге? И даже, если сможет, его цена съест все ее сбережения. Вопросы одолевали ее как назойливые насекомые.

Когда они приблизились к театру, Фреска снова спросил:

— Ты точно в порядке, Макс?

Она положила руку ему на плечо и поцеловала в щеку, звук ее поцелуя был как сладкий удар. Когда она его отпустила, Фреска покраснел, тысячи его веснушек слились в одно большое сияющее пятно. Она знала, что сейчас в его голове крутились те же мысли, что и в ее после вялого поцелуя Муди… Только Муди не казался смущенным, он был рад, даже… взволнован.

Ох…

Ее побуждения были абсолютно невинными, и это заставило ее задуматься, были ли таковыми побуждения Муди…

Манн медленно просыпался, члены Клана шевелились и выстраивались в очереди, чтобы принять ванну, разносились приятные запахи готовящегося завтрака. Макс оставила все еще красного Фреска у его стойки и направилась в главный зал искать Муди.

Скошенный пол был устелен спальными мешками и кроватями, спасенными из руин Рузвельт-Отеля, на натянутых между стенами веревках висело белье. Несмотря на ароматы завтрака, запах застарелого пота и немытых тел висел в воздухе, и все же в памяти еще не стерся запах свежего попкорна.

Это была разномастная шайка Муди, но все они были семьей, Макс уже одолевала некоторая ностальгия по ним, и все они любили старика.

Заместитель Муди Габриэль, афроамериканец около тридцати, будил детей, когда она вошла.

— Мудман у себя? — спросила Макс.

У Габриэля была копна черных волос, карие глаза и страусиная шея. Он поднял глаза к киноэкрану.

— Да, и он счастлив как моллюск. Что же такое вы сделали прошлой ночью, Макси?

— Небольшое дельце. Немного того, немного этого… типа съэкономили время днем.

Он нахмурился, но усмехнулся.

— Не правда. Не знаю, что бы мы без тебя делали, девочка.

Макс почуствовала себя виноватой.

Габриэль посмотрел вниз на Нинер, шестнадцатилетнюю девочку, которая была с Кланом около месяца.

— Вытаскивай свою задницу из кровати, — прорычал Габриэль. — В реальном мире для тебя есть работа.

Продвигаясь вырисовывающемуся в гулине зала экрану, Макс думала о Нинер. Милый ребенок, немного напоминает ей Люси. Макс надеялась, что однажды, когда она уйдет Фреска и Нинер могли бы соединиться. Это было бы хорошо для них обоих.

Макс направилась к двери слева от экрана, где единственный охранник Типпетт блокировал проход в аппартаменты Муди. Шесть на четыре, около двухсот сорока фунтов, сплошь покрытый татуировками и пирсингом, в предимпульсжые дни он был задним полузащитником. Сейчас ему было около пятидесяти, он все еще имел черный пояс по карете, и Типпетт был единственным человеком в Клане, который мог совладать с Макс. Когда он однажды состязался с ней, то смог продержаться восемь секунд. Теперь, когда она знала все его приемы, могла уложить его за пять.

— Привет — сказала Макс.

Типпетт улыбнулся, показывая тонкий ряд пожелтевших от табака зубов. Большой и смуглый, явно в примесью африканской крови, он мог напугать любого… кроме Макс и Муди. Даже Габриэль выказывал Типпетту повышенное уважение.

— Милашка, — сказал он. — Хочешь устроить несколько раундов?

— Нет. А ты?

— Черт, нет! Ты наверно хочешь увидеть босса.

— Мне нужно видеть босса.

— Девчонке, надравшей мне задницу, не нужно просить дважды! — и охранник отошел в сторону.

Аромат ладана в корридоре всегда приносил Макс наслаждение после жуткого запаха в зале. Офис Муди располагался за второй дверью слева по оклеенной бледно-голубыми обоями стене. На следующей двери красовалась табличка «Кабинет Муди». Крошечная комнатка за ней была пуста, не считая заряда C4.

Она постучала во вторую дверь и твердо произнесла:

— Макс!

Дверь ответила приглушенным «Входи!» Она обнаружила Муди за его столом, разговаривающим по мобильнику. Он махнул рукой, чтобы она вошла и села на стул напротив него, что она и сделала.

Стена слева от нее, смежная с ловушкой, была полностью заваленной мешками с песком, чтобы защитить офис Муди, когда ловушка захлопнется. Старый стол был металлический и сопровождался двумя неподходяшими к нему металлическими стульями, одним для Муди и двумя с противоположной стороны. В стене справа был дверной проем, и занавес их фиолетовых бусинок отделял жилые комнаты Муди от офиса. Несколько старинных кинопостеров, — Шон Коннери в «Голдфингере» и Клинт Иствуд в «Грязном Гарри» (оба неизвестны Макс) — найденнные где-то в театре, были развешаны то тут, то там.

— Не оскорбляй меня! — рычал он в трубку, хотя спокойное выражение его лица резко контрастировало с тоном. Он глянул на Макс, закатил глаза и изобразил рот пальцами руки, открывая и закрывая его: бла, бла, бла…