Перед лицом Родины - [123]

— Ловко получится, — сказал он. — Мы поможем вам. Наши парни скоро подойдут… Но только нам нельзя показываться на глаза Жану и его отчиму. Они нас знают. Но мы все время будем в придорожных кустарниках, около вас. Надейтесь на нашу помощь.

— Надо еще одно дело уточнить, — выслушав Флоримона, переведшего слова Поля, сказал Меркулов. — Как мы узнаем, что едет по трассе именно Жан Гудеран?.. Ведь будет еще темно.

Флоримон спросил об этом Поля.

— О! — успокаивающе закивал тот. — Не волнуйтесь. Все будет в порядке. Я со своими товарищами стану ближе к Мурэелю. Как увидим машину Жана, так сейчас же просигнализируем вам электрическим фонариком. На расстоянии полкилометра фонарик видно хорошо…

— Ладно, договорились, — промолвил Меркулов. — Не уговорясь на берегу, не пускайся за реку…

Вскоре к ним подошли еще двое молодых фермеров из Мурэеля, а потом все они двинулись к шоссе, ведущему в Париж.

— Вот здесь мы будем стоять, — сказал Поль Флоримону, — а вы на своем мотоцикле отъезжайте от нас на полкилометра и просигнальте нам своим фонариком два раза, мы вам ответим…

Флоримон вскочил на мотоцикл, усадил сзади себя Меркулова и отъехал от засады крестьян на полкилометра, как было условлено. Меркулов дважды посветил фонариком. Оттуда, где остался Поль со своими товарищами, тоже два раза слабенько засветил фонарик.

— Ну, все в порядке, — сказал Меркулов. — Будем теперь ждать.

Проходили томительные минуты ожидания. Изредка с шумом проносились груженые автомашины крестьян, везущих на парижский рынок молоко, птицу, овощи. Иногда и со стороны Парижа пробегали громоздкие автомашины с горланящими на них немцами.

— Людно тут, Флоримон, — сказал Меркулов.

— Верно, — подтвердил тот. — Но как ни людно, а Гудерана мы все-таки увезем… Не увезем — прикончим…

Со стороны Мурэеля блеснули два огненных ослепляющих глаза какого-то автомобиля.

— Не Жана ли это? — сказал Меркулов. — Смотри зорче, Флоримон, не сигналит ли Поль, а то у меня глаза что-то затуманило.

Молодой француз пристально глядел в сторону приближавшейся автомашины. Свет ее фар то исчезал на склонах дороги, оставляя за собой мутное зарево, то вдруг с новой силой вспыхивал, когда автомобиль въезжал на гребень.

— Не видать сигналов? — осведомился Меркулов.

— Пока нет.

Машина была совсем уже недалеко от них, когда Флоримон воскликнул:

— Поль просигналил! Это мчится машина Жана.

Юноша выбежал вперед, на шоссе и, сняв шляпу, начал ею размахивать. Меркулов, зажимая под полой куртки веревки, стоял около, держа в руке пустой бидон.

Машина мчалась прямо на них. Но франтиреры и не думали уступать ей дорогу. Флоримон, подпрыгивая, по-прежнему размахивал шляпой.

Автомобиль на быстром ходу с визгом затормозил, остановился около франтиреров.

— Какого черта надо? — выругался, высунувшись из машины, пожилой мужчина.

— Мсье, ради бога, прошу вас, — взмолился Флоримон, — продайте литра три-четыре бензину. Не хватило нам до Парижа. Мы везем туда горох, лук… Мотор заглох. Будьте милостивы, сударь.

— Что у нас тут, лавочка бензиновая? — огрызнулся кто-то из машины. Сойдите с дороги!

— Мы вам в пять раз дороже заплатим. Даже в десять, — клянчил Флоримон. — Тысячу франков дадим. Нам очень нужно попасть до утра в Париж.

Алчность охватила пожилого мужчину.

— Полторы тысячи франков, — сказал он.

— Ладно, — произнес Флоримон. — Согласен.

— Жан, ну их к черту, от них не отвяжешься, — сказал пожилой молодому. — Получи с них тысячу пятьсот франков да отлей литров пять бензину из запасного бидона.

Наступил рассвет. Меркулов пристально вглядывался в пожилого мужчину, сидевшего в машине. И по голосу, и по всему облику этого располневшего толстяка в сумеречной полумгле зарождающегося утра он смутно угадывал близко знакомого человека. Прошло более двадцати лет, как он не видал его, а все-таки узнал. Это был друг его детства, односум Максим Свиридов.

— Ну, скорей! Скорей, Жан! — нетерпеливо подгонял Свиридов пасынка, который, как видно, неохотно вылезал из машины. — Поторапливайся, дорогой! А то все хорошие места на рынке займут…

Сойдя с машины, Жан открыл багажник, достал бидон, наполненный бензином.

— Во что вам перелить? — буркнул он.

Флоримон, взяв бидон у Меркулова, многозначительно посмотрел на него. Сейчас самый бы раз скрутить Жана, да как на грех по шоссе, хлестая молниями фар, приближалась еще какая-то машина. Проходили томительные минуты. Меркулову казалось, что эта машина ползет, как черепаха. «Вот проклятая-то, — мысленно ругался он. — Черт ее вынес откуда-то!..»

Жан уже заканчивал отливать бензин.

— Приготовьте деньги, — сказал он, не оборачиваясь.

— Сейчас, мсье, — кивнул Флоримон, делая вид, что полез в карман за деньгами, а сам, оглянувшись, посмотрел, далеко ли еще эта несносная машина, которая, кажется, испортит им сейчас все…

Но нет, обдав их ветром и пылью, машина, заполненная кричавшими немцами, проскочила мимо.

— Пора, — тихо сказал по-русски Флоримон Меркулову.

— Что «пора»? — вдруг тоже по-русски обеспокоенно спросил Жан.

— А то, что руки вверх! — наставляя на него револьвер, крикнул Меркулов.

Дико вскрикнув, Жан бросился в сторону. Меркулов дал ему под ножку. Жан упал. Сазон и Флоримон, оглядываясь, не идет ли еще какая-нибудь машина, стали его связывать. Жан был сильный парень, он крутился, вертелся, не давал себя связать. Но все же франтирерам удалось опутать его веревками. А чтобы Жан не орал, в рот ему забили кляп из тряпок.