Перебитый панцирь - [44]

— Читайте! — грубо показал Сафаров на предписание.

— «Разрешается передвигаться в любом направлении», — начал вслух читать немецкий офицер.

Однако дальше он не успел прочесть. Сафаров в один миг выхватил из его руки документ и закричал:

— Кто дал вам право разглашать военную тайну среди солдат!

— Командир моей части приказал проверять всех, едущих к линии огня.

— В том числе и офицеров абвера?

— Независимо.

— Прикажите солдатам отойти от моей машины, а мне дайте возможность связаться по телефону с командиром вашей части.

Офицер отогнал всех солдат от машины и попросил Сафарова следовать за ним.

— Я вам покажу, господин офицер, если по вашей вине сорвется моя операция, — предупредил Сафаров офицера, подходя к телефону.

— Я солдат, господин обер-лейтенант, и выполняю приказ моего начальника, — ответил офицер, снимая трубку телефона.

Офицер, доложив командиру части суть дела, передал трубку Сафарову.

— Господин полковник, с каких пор офицеры армии стали контролировать операции, утвержденные лично адмиралом Канарисом... Конечно, есть. Да, да, сам адмирал подписывает... Я на этот раз не доложу из-за вас... Прикажите стоящему рядом со мною господину офицеру, чтобы он немедленно разрешил мне выезд к линии фронта, — сказал Сафаров, передавая трубку растерявшемуся офицеру.

— Есть, господин полковник. Это для меня урок...

Увидев направляющегося к машине Сафарова, Бабаханов и легионер положили свои автоматы, которые они держали наготове всё время, пока их шеф возился с дежурным поста.

Сафаров, не попрощавшись с офицером, сел в машину и приказал шоферу двигаться.

— Теперь можно ехать медленно, — произнес, успокоившись, Сафаров.

Бабаханов, восхищенный хладнокровием своего старшего товарища, поинтересовался:

— Всё же как вам удалось провести этих вояк?

— Дал понять, что я занимаюсь выброской агентуры через линию фронта.

— Разве на машине перебрасывают?

— Машину мы оставим Шабанову, а сами перейдем линию огня пешком по «тропинкам» Канариса.

* * *

Сайпуллаев разбудил командира батальона.

— Герр капитан, прошу простить за столь поздний визит.

— В чём дело?

— Не совсем приятные новости. Украли Петцета.

Предводитель легионеров поднялся с постели. Прежде чем что-то сказать Сайпуллаеву, он устремил свой взгляд на столик, стоявший напротив кровати.

— Если мне не изменяет зрение, то я вижу перед собой почти полную бутылку коньяка.

— Вы не ошиблись, герр капитан.

— Налей!

Они выпили по рюмке.

— Так что ты хотел мне сказать? — спросил капитан.

— То, что я уже сказал. Нет Петцета, нет командира роты и двух легионеров, из которых один был водителем вашей личной машины.

— А сама машина?

— Машины тоже нет.

— Ага, — выпив еще рюмку, сказал капитан Шабанов, — погода проясняется. — Он вскочил с кровати. — В погоню! К линии фронта. Доставить всех беглецов сюда. Живыми или мёртвыми. Для меня это не имеет значения. Поднимите на ноги всю вашу роту. Канарис и Клейст снесут мне голову, если узнают, что этот Петцет попал в руки большевиков. Но, прежде чем они это сделают, я снесу вам голову, если вы не выполните моего задания.

* * *

Рота была поднята по тревоге. Легионеры быстро уселись в грузовики. Сайпуллаев отдал приказ, и колонна двинулась...

* * *

Через полчаса после того, как выехала рота, пропагандист Гереев пошел к командиру батальона. Он был возбужден и, еле отдышавшись от быстрой ходьбы, выпалил:

— Господин капитан, что вы делаете?

— Что за вопрос ты мне задаешь, болван?

— Сайпуллаев тесно связан с Сафаровым. Они оба работают на большевиков, а вы его же отправили на розыск изменника.

— Чем ты докажешь это?

— Я всегда следил, как они часто проводили беседы, уединившись от нас.

— Что же ты стоишь? Объяви тревогу, и весь батальон в погоню за предателями!

Шабанова охватил животный страх. Шутка что ли, вслед за командиром роты, увозившим абверовца Петцета к русским, еще перейдет линию фронта целая рота во главе с вновь назначенным командиром. Пока собрались легионеры батальона, он позвонил командиру одного из немецких подразделений на передовой линии фронта.

Батальон поспешно отправился по следам роты Сайпуллаева. Легионеры двигались беспорядочно, и в панике слышна была ругань Шабанова. Операция по захвату бежавших к линии фронта легионеров началась. К этому времени рота приближалась к передовой части немецкой регулярной армии, находившейся на этом участке фронта. Командир части, предупрежденный Шабановым, успел поднять один из батальонов и был наготове, чтобы огнем встретить легионеров из 801 батальона.

Немецкий офицер потребовал у Сайпуллаева, ехавшего в кабине первого грузовика, документы.

— Документы? — переспросил Сайпуллаев, выйдя из кабины. — Вот тебе документы! — он выхватил из кармана пистолет и выстрелил в грудь офицера.

Немецкие солдаты, находившиеся поблизости, открыли огонь. Сайпуллаев понял, что его рота попала в окружение.

— Все ко мне! — приказал он.

Из кузовов машин посыпались люди.

— Дорогие мои земляки! Мы в окружении. Нас кто-то предал. Прорваться через линию фронта теперь невозможно. Остается одно: вырваться из окружения и с помощью местных жителей попытаться перейти к советским партизанам, действующим на территории Северного Кавказа. Если нам это не удастся, то скрыться у здешних людей и выждать прихода частей Красной Армии...