Перебежчики. Заочно расстреляны - [138]

Впрочем, Калугин особо по этому поводу не горевал, так как в сентябре 1994 года в США вышла его книга «Первое главное управление». Книга разошлась приличным тиражом и принесла автору не только деньги, но и известность. Ее издали также и в России, в сокращенном варианте. Но бывших сослуживцев Калугина она неприятно удивила. Вот, например, как отзывается о ней резидент КГБ в Вашингтоне в 1966–1968 годах Б. Соломатин:

«Прямо скажу, знакомство с этой книгой было, мягко выражаясь, неприятным сюрпризом. Передо мной оказался отчет о работе вашингтонской резидентуры советской разведки за несколько лет».

У Соломатина есть все основания для таких заявлений, ибо Калугин на страницах своей книги дал описание пятерых агентов советской разведки.[85]

Вычислить этих агентов ФБР не составило бы труда. Что и произошло на самом деле. Двадцать третьего февраля 1996 года был арестован бывший сотрудник АНБ Роберт Липка. После его ареста власти США заявили, что разоблачить Липку им помогла книга Калугина. Разумеется, Калугин немедленно опроверг это заявление, мол, изложенные в книге сведения об агентуре «не позволят ее идентифицировать, даже если сто следователей будут трудиться над этим в течение десятков лет». Но факты — вещь упрямая, солдата, служившего в АНБ, арестовали.

Так или иначе, по сей день среди ветеранов КГБ идут дебаты о том, был ли Калугин ренегатом. Одни уверены в том, что был он завербован еще в студенческие годы, во время стажировки в США. Некоторые полагают, что, хотя Калугин и выдал ряд сведений, составляющих государственную тайну, сделал он это исходя из личной обиды на руководство КГБ, которое устроило травлю на непокорного генерала. А генерал Калугин, проживающий сейчас в американской столице, индифферентно наблюдает за этими страстями. Кстати, Олег Калугин — единственный офицер советской разведки столь высокого ранга, получивший вид на жительство в США.

Пожалуй, самым одиозным из перебежчиков 90-х годов стал Василий Никитич Митрохин. Родился Василий Митрохин в 1922 году. Достоверно неизвестно, где произошло это событие, но по косвенным данным можно предположить, что в Пензенской области. О его детских и юношеских годах, о том, где учился и работал, о том, воевал ли он, информация отсутствует. Точкой отсчета его карьеры в разведке стал 1948 год, когда Митрохин начал работать в Комитете информации. Напомним, что КИ был образован в марте 1947 года в результате слияния Первого главного управления МГБ и Главного разведывательного управления Министерства обороны СССР. В марте 1949 года военная разведка была возвращена в Минобороны. А в январе 1952 года КИ был возвращен в МГБ, где и получил название Первое Главное управление, впоследствии ПГУ.

Первая заграничная командировка Митрохина состоялась в 1952 году. Под прикрытием какой должности и в какую страну он выезжал — неизвестно. В январе 1953 года в связи с раскрытием «террористической группы врачей-отравителей» в СССР начинает разгораться антисемитская кампания. В газетах пестрят сообщения об арестах шпионов с еврейскими фамилиями. В это время Митрохин принимал участие в разработке и выявлении связей, с «агентами международного сионизма», корреспондента «Правды» в Париже Юрия Жукова. Жена Жукова была еврейкой. В 1956 году карьера Митрохина как оперативного работника закончилась. Он перешел на работу в отдел оперативного учета (архив) ПГУ, переименованный впоследствии в двенадцатый отдел, а затем в пятнадцатый.

Основная работа будущего перебежчика заключалась в составлении оперативных справок в ответ на запросы, поступающие из главных и республиканских управлений КГБ. Начав работать в архиве, Митрохин с удивлением узнал, что личный архив Берия, еще недавно хранившийся в управлении, по распоряжению Хрущева, подлежал уничтожению. Председатель КГБ Серов мотивировал это тем, что архив содержал много «провокационных материалов».

В 1968 году Митрохин был направлен на работу в аппарат уполномоченного КГБ в ГДР, который располагался в Карлсхорсте. По сути, это была самая крупная загранточка советской разведки в то время. Аппарат практически копировал структуру ПГУ. Единственной разницей было то, что линейные (региональные) отделы ПГУ заменял отдел политической разведки. По-видимому, в Карлсхорсте Митрохин работал в архивном отделении. После возвращения из командировки он приступил к своим привычным служебным обязанностям.

В июне 1972 года внешняя разведка переехала в новую штаб-квартиру, которая расположилась к юго-востоку от Москвы в живописном Ясеневе.

Типичный рабочий день в Ясеневе начинался с того, что каждое утро десятки автобусов забирали сотрудников от близлежащих станций метро, чтобы к 9 часам утра они заняли свои рабочие места. В их числе был и Василий Никитич Митрохин, который в новом отдельном кабинете заполнял учетные карточки, сшивал и опечатывал архивные дела, привезенные с Лубянки. Этим он занимался в понедельник, вторник и пятницу, а в среду ехал на Лубянку, где сортировал, отбирал и упаковывал в металлические контейнеры архивные дела управления «С» (нелегальная разведка). Эти дела составляли наиболее секретную часть архива советской внешней разведки. В четверг утром контейнеры доставляли в Ясенево, Митрохин их распечатывал, а затем приступал к учету и инвентаризации архивных папок. Возможно, именно тогда он и решился впервые сделать выписки из материалов службы, которая даже в недрах ПГУ была мифологизирована и окутана ореолом тайны. Так это или нет, но, начав «конспектировать», остановиться Митрохин уже не мог. Сначала он делал выписки на клочках, но, войдя во вкус, начал переписывать уже целые страницы. Единственное его опасение состояло в том, что при выходе на посту охраны его могут обыскать, и он прятал выписки в ботинки. Но через некоторое время просто стал класть их в карманы пиджака и брюк. Каждый вечер, придя домой, он прятал свои записи в матрас. В выходные, выезжая на дачу, перепрятывал их в молочный бидон, который хранил в тайнике под полом дома. Так «трудолюбивый» архивариус на протяжении почти двенадцати лет, изо дня в день, выкрадывал государственные секреты. На пенсию он вышел в 1984 году в звании майора.