Перебежчики из разведки. Изменившие ход «холодной войны» - [85]

Хотя Кремль воздержался от ответных мер, КГБ старался отомстить за свое поражение и спустя долгое время после смерти «Фэрвела». Летом 1984 года они пытались заполучить в свои руки того самого бизнесмена, с которого всё началось – когда в конце 60-х был отремонтирован разбитый автомобиль. Бизнесмен получил письмо, написанное рукой жены «Фэрвела», в письме бизнесмену предлагалось приехать в Москву. Но эта очевидная ловушка была проигнорирована.

Имя этого бизнесмена, очевидно, упоминалось в качестве оперативного контакта «Фэрвела», когда тот был в Париже, и вовсе не значит, что его имя получили от «Фэрвела» во время допросов, перед смертью. И французский коммерческий представитель в Москве, возобновивший опасный контакт, и сотрудник аппарата военного атташе, который принял эстафету, доработали свои сроки в Москве, как было запланировано, и до возвращения домой, через год или два, их никто не трогал. «Фэрвел» продолжал служить Франции даже после того, как он уже больше не мог служить Западу.

Резидент

Олег Гордиевский – это третий гигант из длинного списка офицеров советской разведки после 1945 года, который отверг систему и стал служить Западу. И он единственный из этого трио остался жив. Пеньковского в начале 60-х и «Фэрвела» в начале 80-х поймал, пытал и казнил режим, который они предали. Гордиевский чудом сумел избежать той же участи благодаря собственному высочайшему профессионализму и, можно сказать, помощи со стороны британцев, на которых он прилежно работал более десяти лет, пока его тайна не потрясла Москву.

Все перебежчики, без пяти минут перебежчики и «агенты на месте», про которых сказано в этой книге, тоже не пигмеи. Гиганты же среди них те, чья значимость вышла за рамки их чисто профессионального занятия. 5500 совершенно секретных документов, которые полковник Пеньковский передал Западу, изменили военное мышление в странах НАТО и распутали загадку ракет на Кубе. 3000 документов «Фэрвела», в основном того же совсекретного качества, сблизили Францию с западным альянсом и побудили Запад забить тревогу по поводу масштабов советского технологического воровства и шпионажа. Гордиевский не принес с собой кип документов, когда ему пришлось бежать. Да в этом у него и не было необходимости. К этому времени он был и. о. резидента в Великобритании, возглавлял все операции в стране – второй по значению после Соединенных Штатов разведывательной цели Советского Союза. Он занимал ключевой пост, который обычно должен возглавлять генерал-майор, и в этом смысле Гордиевский был самым влиятельным из советских офицеров, когда-либо переходивших на Запад.

Вместо документов, которые передавали те два его предшественника, Гордиевский передавал уникальное знание внутреннего мира Кремля, которое было доступно ему в силу его высокого ранга и тех постов, которые он ранее занимал в своей карьере. Как у Пеньковского и «Фэрвела», у него была своя миссия. В его случае вклад в отношения между Западом и Востоком состоял не в военной или научно-технической информации, а в глубоком проникновении в умы советских лидеров. Некоторые из его открытий потрясали. Все вместе они помогли Западу изменить свои представления о советском режиме, и они работают до сих пор (напоминаем, что книга вышла в 1985 году. – Примеч. перев.).

Первым таким открытием в начале 80-х годов было то, что Запад даже не заметил, как он тогда прошел в опасной близости от войны. И дело было не во всплеске советской агрессивности, а в приступе паники. Гордиевский служил тогда в Москве, когда была запущена «Операция РЯН» – по начальным буквам слов «ракетно-ядерное нападение».

В конце ноября 1981 года в резидентуры всех столиц натовских и других важных и влиятельных стран вроде Японии, Швеции и Швейцарии, а также некоторых латиноамериканских государств была направлены циркулярная телеграмма. Получателям приказывалось отслеживать признаки того, что Запад готовит молниеносный ядерный удар по Советскому Союзу. Далее следовало перечисление пунктов, по которым надо было собирать информацию – они варьировались в зависимости от конкретной страны. Гордиевский сам направлял приказ по «РЯН» в Лондон.

От лондонской резидентуры требовалось внимательно наблюдать за режимом работы Даунинг-стрит, 10, министерств обороны и иностранных дел (и докладывать, горит ли по ночам свет). Аналогичное наблюдение вменялось вести за американским посольством на Гросвенор-сквер и штаб-квартирами Ми5 и Ми6, прослеживать активность передвижений курьеров и офицеров связи между этими ведомствами, наблюдать перемещения министров, отмечать, как часто Маргарет Тэтчер ездит в королевский дворец, обращать внимание на необычные передвижения войск и на оживление на авиабазах и в морских портах, отмечать, не проводится ли накопление запасов продовольствия, банков крови и прочие меры гражданской противовоздушной обороны, свидетельствующие о подготовке советского ядерного контрудара. Регулярные доклады следовало посылать каждые две недели, но в случае наличия чрезвычайной информации направлять её немедленно.

Циркуляр намечалось разослать из Москвы намного раньше, но были потеряны месяцы, потому что сводная команда из шестидесяти офицеров КГБ и ГРУ, на которую была возложена разработка циркуляра, с самого начала не восприняла это задание слишком всерьез. (Это было время, когда во главе КГБ стоял ещё Юрий Андропов. Он якобы скептически отнесся к этой затее, но его убедил присоединиться к ГРУ «ястреб» – советский министр обороны маршал Устинов.)