Перчинка - [38]

Дон Дженнаро сказал, что им придется на несколько дней прекратить работу. Продолжать ее сейчас было рискованно, к тому же из деревни больше ничего ее присылали.

— Хоть бы уж скорее американцы приходили, — воскликнул дон Дженнаро.

— А кто они такие? — спросил Перчинка, никогда прежде не слыхавший об американцах.

— Это враги немцев, — пояснил дон Дженнаро. — Те самые, что раньше бросали бомбы. Теперь мы заключили с ними мир, и они больше не станут нас бомбить, а мы будем воевать только с немцами.

Но дон Дженнаро оказался плохим пророком. Скоро на город снова начали падать американские бомбы. Укрепившиеся в Неаполе немцы оказывали отчаянное сопротивление, и американцам, чтобы выкурить их оттуда, пришлось возобновить бомбардировки.

После недолгой передышки, во время которой город вздохнул свободно, наступили еще более тяжелые и мрачные дни.

Перчинка злился. Он устал, к тому же ему все время хотелось есть. Даже Винченцо и Чиро не могли раздобыть ничего съестного, и ребятам приходилось довольствоваться остатками скудных запасов, которые они сделали еще в начале сентября.

Калабриец по-прежнему жил у них. Он тоже побледнел и осунулся, но не решался высунуть нос на улицу и отсиживался в своем надежном убежище. В подземелье доносились пение и голоса поселившихся в монастыре немцев и унылое бормотание старых капуцинов, которых всех согнали в одну-единственную келью. Тех монахов, что были помоложе, немцы угнали в Германию. Это случилось утром. Сидевший на ограде Чиро увидел, как из дверей монастыря вышла шеренга монахов, закутанных в коричневые рясы. Их вел немецкий сержант, который покрикивал на них, как на своих солдат. Обутые в сандалии, монахи шлепали по грязи, старательно перепрыгивая через лужи. Некоторые плакали. У всех в руках были четки.

Как-то ночью Перчинку разбудил шорох на лестнице. Неслышно вскочив со своего соломенного матраса, мальчик направился к выходу. Кто-то осторожно спускался по ступенькам. Мальчуган притаился в чахлых зарослях бурьяна, росшего в развалинах старого монастыря. Блеснул неяркий луч электрического фонарика, осторожно ощупывающий монастырские стены, и Перчинка увидел чей-то темный силуэт. Человек остановился у входа в подземелье и тихо позвал:

— Перчинка! Перчинка!

— Я здесь, Марио! Я здесь! — почти крикнул Перчинка, который был так обрадован возвращением друга, что тут же простил ему и его внезапный уход и то, что он так долго не давал о себе знать. Мальчуган выскочил из укрытия и бросился навстречу Марио, но вдруг застыл на месте: за спиной Марио мелькнула какая-то тень.

— Не бойся, это друг, — успокоил его Марио. — Заходи, — обернулся он к своему спутнику. — Не стоять же нам на лестнице, — добавил он.

— Говори тише. Наверху немцы, — предупредил Перчинка.

— Знаю, — ответил Марио. — Я поэтому и выбрал это убежище. Лучшего не найдешь. Немцы сразу не додумаются посмотреть, что делается у них под ногами. — Он тихо засмеялся.

Сейчас Марио показался Перчинке более веселым и жизнерадостным, чем тогда, когда впервые появился у них после своего побега из Поджореале.

Его товарищ молча следовал за ним. Это был невысокий, коренастый человек с суровым и решительным выражением лица. Такие лица — лица людей, привыкших быстро действовать, — были у многих из тех, кого Перчинка до войны прятал в своем подземелье.

— Давайте-ка потише! — Это были первые слова незнакомца.

Он распахнул пиджак и вытащил два автомата, старательно засунутые за ремень, после чего принялся разматывать патронташ, которому, казалось, не было конца. При виде оружия у Перчинки заблестели глаза. Тем временем Марио извлек из карманов пиджака и брюк пять револьверов. Тут мальчуган не выдержал. Он бросился к своему хранилищу и вернулся, держа в руке пистолет.

— У меня тоже есть оружие, — проговорил он с достоинством.

Мужчины посмотрели на него, но ничего не сказали. Проснувшиеся Винченцо, Чиро и солдат с любопытством разглядывали гостей.

— Кто это? — вполголоса спросил Марио, указывая на калабрийца.

— Это солдат, — с готовностью ответил Перчинка. — Он сбежал из армии и вот прячется у нас, чтобы его не сцапали немцы.

Марио удовлетворенно кивнул головой. Потом, положив руку на плечо солдату, который изумленно таращил глаза то на оружие, то на незнакомцев, Марио отвел его в дальний угол подземелья. Ребята и приятель Марио, оставшиеся на прежнем месте, молча следили издали за двумя темными силуэтами, смутно видневшимися в тени.

Разговор продолжался всего несколько минут. Когда они вернулись, Марио улыбался. Солдат казался озабоченным, но тоже старался улыбаться.

— Ну, ребята, пора, — сказал Марио, садясь на землю.

Остальные последовали его примеру. Перчинка не решился спросить, что хотел сказать Марио этим «пора», К тому же, сверху на них неожиданно обрушился разноголосый хор голосов. Это немцы, расположившиеся в своей временной казарме, принялись орать песни.

— Нужно подобраться к складам оружия на Биржевой площади, — объяснил Марио. — Луиджи, Сальваторе и остальные будут ожидать нас на углу улицы Меццоканноне. Наша задача быстро снять часовых и расчистить путь для остальных. Я рассчитал, что, прежде чем поднимется тревога, пройдет примерно четверть часа. А за это время мы успеем внезапным ударом обезвредить десяток немцев, которые находятся внутри.