Пепельное небо - [5]

Иногда Глассингс увлекается лекцией, расстегивает пуговицы пиджака, отрывается от своих заметок и смотрит на класс — в глаза каждого из мальчиков, как будто пытается сказать им что-то, что скрыто глубоко в его словах о древних временах и на самом деле относится к сегодняшней жизни. Партриджу очень хочется, чтобы это было именно так. Имей он чуть больше информации в своем распоряжении, он бы смог решить эту головоломку.

Партридж поднимает подбородок и подставляет лицо под струю прохладного воздуха. Внезапно он вспоминает, как мать расставляла еду перед ним и братом: стаканы пенного молока, масляную подливку, булочки с воздушным мякишем. Еда, которая наполняет рот и издает аромат. Теперь им дают таблетки, идеально сбалансированный комплекс для поддержания здоровья. Иногда Партридж перекатывает таблетки во рту, вспоминая витамины, которые он когда-то давно принимал вместе с братом — сладкие, в форме животных, прилипающие к зубам. Больше ничего не вспоминалось.

Молниеносные воспоминания обладают особой яркостью. В последнее время они приходят к нему внезапными вспышками, которые невозможно контролировать. Когда отец усилил кодировочные сессии — Партриджа пичкали странным коктейлем из препаратов, который курсировал по кровеносной системе, — стало еще хуже. Но ужаснее всего гипсовый корсет, клетка, из-за которой только некоторые части его тела и мозга свободны во время сессий. Мумии. Так называет эти корсеты один из одноклассников Партриджа, позаимствовав идею из недавней лекции Глассингса про древний обряд мумификации.

Для прохождения кодировочных сессий ученики Академии выстраиваются в очередь и отправляются в медицинское крыло, где их разводят по отдельным палатам. Там они раздеваются и ложатся в форму для горячего изготовления мумии. По окончании сессии ученики встают, одеваются в униформу и уходят. Лаборанты предупреждают мальчиков, что они могут испытывать головокружение и внезапные потери равновесия, но все это пройдет, когда тело начнет привыкать к своим новым возможностям. Постепенно мальчики приспособились к этим процедурам — на несколько месяцев спортивные занятия были отменены, ведь ученики совсем потеряли ловкость. Они запинались и падали, поскальзываясь на дерне спортплощадки. Разум был в таком же разболтанном состоянии, что приводило к странным внезапным вспышкам воспоминаний.

— Прекрасное варварство, — говорит Глассингс об одной из древних культур. — Почтение к мертвым.

Он немного отвлекается от своих заметок и смотрит на свои руки, лежащие на столе ладонями вверх. Глассингс не собирался отклоняться от темы. «Прекрасное варварство» — такие вещи могут быть неправильно истолкованы. Нельзя рисковать работой. Он быстро возвращается к теме и велит классу читать хором из памятки. «Санкционированные способы ликвидации мертвецов и сбора их личных вещей в Архивы личных потерь». Партридж присоединяется к чтению.

Через несколько минут Глассингс начинает рассказывать о важной роли кукурузы в древних цивилизациях. Кукуруза? Партридж задумывается. Серьезно? Кукуруза?

Раздается стук в дверь. Глассингс вздрагивает, мальчики застывают. В дверь снова стучат. Глассингс извиняется, разглаживает пальцами заметки и бросает взгляд на крошечный глаз камеры, висящей в углу класса. Неужели сотрудники Купола уже прослышали про его неосторожный комментарий? Так быстро? Это случится прямо здесь, в классе?

Глассингс выходит в коридор. До Партриджа доносится бормотание.

Сидящий перед Партриджем Эрвин Вид, главный умник в классе, оборачивается и смотрит на него с любопытством, как будто Партридж должен быть в курсе, что происходит. Партридж пожимает плечами. Отчего-то люди часто думают, что он знает больше других. Он же сын Эллери Уиллакса. Даже такие высокопоставленные персоны могут иногда проговориться о чем-нибудь. Вот что они думают. Но нет, отец Партриджа никогда не проговаривается. Именно поэтому он и занимает такое высокое положение. А уж когда Партридж поступил в Академию, они даже по телефону стали редко беседовать, не говоря уже о личных встречах. Партридж — один из мальчиков, которые живут в школе круглый год, как и его брат Седж, обучавшийся в Академии до него.

Глассингс возвращается в класс.

— Партридж, — говорит он. — Собирай вещи.

— Кто, я? — удивляется Партридж.

— Поторопись.

Трясущимися руками Партридж убирает тетрадь в сумку и поднимается. Все вокруг перешептываются. Вик Веллингсли, Элгрин Ферт, близнецы Элмсфорд. Кто-то из них шутит — Партридж не слышит ничего, кроме своего имени, — и все смеются. Эти мальчики стремятся держаться вместе, в «стае», как они сами себя называют. Они единственные, кто после курса тренировок войдет в элитное подразделение Спецназа. Они избраны, и, хотя это нигде не зафиксировано, все это негласно понимают.

Глассингс призывает класс к тишине.

Эрвин Вид кивает Партриджу, желая удачи.

— Я могу сделать конспект позже?

— Конечно, — отвечает Глассингс и потом добавляет, дружески похлопав Партриджа по плечу: — Не волнуйся.

Конечно, он говорит о конспекте, перед всем-то классом. Но смотрит на Партриджа своим многозначительным взглядом, и Партридж понимает, что Глассингс хочет его успокоить. Ничего страшного не произойдет, все будет в порядке.