Пепел в песочнице - [11]

Тем временем солдат на картинке привалился к стеночке и сладко уснул. Возможно, он видел во сне что-то приятное. Во всяком случае Максиму хотелось на это надеяться. Максим пощелкал переключателем и нашел ту пару, что стояли над мертвым пилотом. Теперь они передвинулись глубже в салон, а вход охраняла пара новеньких. Дела шли отвратительно.

Максим достал еще две гранаты с синей маркировкой, выдернул кольца и открыв дверцу бросил их на пол, а потом, размахнувшись, с силой врезал кулаком по стенке. После этого он опять заполз внутрь отсека и уставился на экран. На экране было уже только двое вооруженных людей – те, что стояли у двери. Пока план работал.

Максим переключил камеру на отсек со спящим солдатом. Двое вошли, увидели лежащего на полу товарища и немедленно взяли оружие наизготовку. Один попытался открыть дверь багажного отсека, но та была заперта. Второй в этот момент тормошил спящего товарища.

И тут Максиму крупно повезло еще раз. Солдат, который пытался открыть дверь, сначала удалил в дверь ногой, а потом, не добившись результата, и очевидно не ожидая того, что дверь окажется бронированной, выстрелил в нее из автомата. Взвизгнул рикошет, и солдат, тормошивший спящего, упал раненый куда-то в районе ключицы.

Еще двое солдат, те самые, что караулили вход, ворвались в тамбур. Они быстро повели стволами винтовок по углам и, не обнаружив никого, повернулись к своим. В этот момент тот, что был ранен, уже крепко спал, медленно теряя кровь, а вместе с ней и жизнь, а второй - тот, что стрелял – усиленно клевал носом не в состоянии понять, что с ним происходит и когда он успел так устать.

Обнаружить гранаты и вызвать подмогу или «скорую» позволить было никак нельзя. Необходимо было что-то делать. Это «что-то» никак не могло обмануть Максима, хотя и пыталось. Поддайся он на эту обманку – легко было бы запаниковать, сжаться в комок или, наоборот, забиться в истерике и таким образом испортить все начатое. К счастью у Максима, отчасти благодаря стрессу, был ясный ум, который не позволил ситуации обмануть себя. Максим понимал, что за маской «что-то делать» скрывалось прозаичное «убивать». Надо было убивать. Он совершенно неожиданно для себя принял это совершенно спокойно, лишь слегка дрогнуло что-то в районе сердца. Он взял в руку «Клен», переключил на автоматический огонь, передернул затвор, толкнул другой рукой дверцу и вывалившись в тамбур дал длинную очередь.

Его опасения оказались совершенно напрасными. Пули были бронебойными. Они легко пробили бронежилеты, каски, вошли в тела и, пройдя через них, вышли с обратной стороны. Хотя пистолет при стрельбе шума почти не издавал, но звон, который производили пули ударяясь в обшивку - оглушал.

Пистолет за считанные мгновения выпалил весь запас патронов, замолк и наступила тишина. Максим с сопением торопливо заменил обойму и щелкнул затвором. Один из солдат, тот что был ранен в самом начале шевельнулся, и Максим еще до того как успел сообразить что делает, выстрелил ему в голову.

«С дебютом тебя, чудовище» поздравил он себя. «Ну как? Гордишься собой? Или сейчас не время для неудобных вопросов? Ну, извини».

Он отступил назад, засунул руку в отсек, вытащил оттуда рюкзачок и чемоданчик. Рюкзачок надел на спину, в чемоданчик сунул теплый «Клен», осмотрел себя – не осталось ли крови. После этого захлопнул люк и быстро направился к трапу. Перед самым выходом он стянул противогаз и размахнувшись кинул его в глубину салона. Надел кепи, солнцезащитные очки и вышел под небо гостеприимной Канады.

Пока Максим шагал к зданию аэропорта, в голову лезла всякая ерунда. В основном какие-то фразы из детского ретромультипликационного сборника, который очень любила смотреть Варя.

«Я тучка-тучка-тучка, а вовсе не медведь, и как приятно тучке по небу лететь»… «Я – лучшее в мире привидение с мотором. Сейчас я вас настигну, тут-то мы и похохочем…»

Так, бормоча себе под нос, Максим прошел все поле, вошел в здание аэровокзала, прошел и его. Миновал четыре поста охраны и еще пост полиции у входа.

«Да, ребята, не готовы вы к войне.

Это ж черт знает что. Это ж какие счастливые люди тут живут? Они же совершенно не понимают, что такое война. Ох, мать моя Европа… »

Ну, а что собственно? Их первая мировая миновала, вторая мировая миновала. Что можно ожидать от этих? Эти же, хоть весь мир пропади, будут думать о… А о чем они сейчас думают? О чем думают дети играя в песочнице? О том, что делают что-то очень важное, наверное. Интересно, что у нас сейчас творится? Наверное, полная жопа. Господи-господи, помоги мне…»

На стоянке он сел в первое же такси и на хорошем французском скомандовал:

- К банку.

За неделю у Максима выросла весьма приличная щетина, что, впрочем, очень подходило к его новому облику: бейсболка, куртка с капюшоном, джинсы, теплые туристические кроссовки. Обычный молодой разгильдяй, каких достаточно в любой стране. Это легко позволяло входить в доверие к водителям автомобилей, которые нужны были Максиму как воздух. Арендовать машину он не мог – для этого бы потребовались документы, которых не было. Он мог бы дать взятку, денег снятых им с карточек вполне хватило бы – на дне рюкзака лежали три тысячи канадских и двадцать тысяч американских долларов плюс почти двадцать тысяч евро. Но Максим счел за благо не рисковать и не проверять законопослушность местного населения. Приходилось передвигаться автостопом. Кроме того водители были источником ценной информации. Они охотно делились подробностями своей жизни, а заодно и сплетнями, слухами и теориями. Собственно за этим человек и подбирает попутчиков – ему нужен слушатель. Иногда в салоне работало радио, а иногда и телевизор.