Пепел стихий - [24]

Он все еще пребывал в нерешительности, размышляя, будить ее или нет, когда Элевайз заговорила:

— Я не сплю. И я знаю, что это вы, сэр Жосс. Никто другой здесь не носит шпоры, которые звенят при ходьбе.

Он подошел и сел рядом с ней на узкий каменный выступ.

— Мне очень жаль беспокоить вас. Я знаю, что у вас был тяжелый день.

Аббатиса вздохнула.

— Да. Но все складывается не так уж плохо. Больной младенец был окрещен, как и его брат, и я думаю, что он пошел на поправку. Он хорошо сосет, у него появился румянец.

— Слава Богу, — молвил Жосс.

— Аминь.

Наступила небольшая пауза, затем Элевайз спросила:

— Полагаю, у вас тоже есть новости?

— Да.

Жосс коротко рассказал, что ему удалось выяснить и что, по его мнению, произошло.

— Я собираюсь посмотреть своими глазами, — добавил он, стараясь говорить беспечно. — Возможно, сегодня ночью. Железо куют, пока оно горячо. — Он попытался рассмеяться, но это вышло не слишком убедительно даже для него самого.

Аббатиса медленно проговорила:

— Вы полагаете, Хамма Робинсона убили Лесные люди, потому что он нашел что-то, что они предпочитали сохранять в тайне. И вы намерены отправиться сегодня ночью в лес, дабы выяснить, что же это такое?

— Да.

Странно, но когда она выразила мысли Жосса своими словами, его решение действительно стало выглядеть безрассудным.

— Все будет в порядке, аббатиса, я смогу о себе позаботиться.

— Конечно, сэр Жосс, — ответила она с мрачной иронией. — Я прекрасно понимаю, что у вас есть глаза на затылке и они заметят летящий в вас дротик.

Это прозвучало не слишком приятно. Жосс ощутил, как мышцы его спины непроизвольно напряглись.

— Я вооружен, — запротестовал Жосс, — и, в отличие от бедняги Хамма, буду настороже.

— Раз так, все в порядке, — усмехнулась аббатиса.

— Я должен сделать хоть что-нибудь! — воскликнул он с внезапной горячностью.

— Тише! — поспешно прошептала Элевайз. — Кто-нибудь может услышать!

— Я хочу выяснить, кто его убил и почему, — продолжал Жосс шепотом, почти таким же громким, как его обычная речь. — Я не в силах оставить это так, как есть, даже если вы считаете это возможным!

Последние слова были несправедливы, и он знал это. В ту же секунду, пожалев о них, Жосс сказал:

— Простите, аббатиса. Я знаю, что вы нашли бы убийцу, если бы это было в вашей власти.

Некоторое время Элевайз не отвечала, и Жосс уже испугался, что нанес ей жестокое, незабываемое оскорбление. Но в этот момент, коснувшись его руки, она проговорила:

— Я распоряжусь, чтобы для вас приготовили кое-что — немного пищи, воду, кремень и факел. Если вы идете ночью в лес, разумно принять меры предосторожности.

— Но…

Жосс не хотел идти, обремененный поклажей. Однако, если, помогая ему, аббатиса давала понять, что он прощен и что она тоже хочет внести свой вклад в поимку убийцы, — что ж, вряд ли у него был большой выбор. Ему оставалось только согласиться.

Рыцарь слишком высоко ценил ее дружбу, чтобы позволить чувству обиды отгородить их друг от друга.

— Благодарю вас, — ответил он покорно. — Я глубоко вам признателен.

* * *

В тот вечер Жосс поужинал с монахинями и, поддавшись внутреннему голосу, пошел с ними на службу. Вскоре рыцарь почувствовал, что вечернее богослужение действует на него необыкновенно успокаивающее.

«Так обычно бывает перед сражением, — размышлял Жосс, вслушиваясь в небесное звучание хора. — Мышцы и сухожилия натянуты, как тетива, во рту сухо, сердце бьется неровно. И вот начинается битва, и ты…»

Он оборвал себя: ему показалось не очень подходящим вспоминать об этом в храме, да еще во время пения церковных гимнов.

* * *

Жосс покинул аббатство через несколько часов. Вокруг было тихо. Когда он поднял и перекинул через плечо небольшой аккуратно сложенный мешок, который дала ему аббатиса, в окнах монастыря не было видно ни огонька.

Он достал меч и нож из углубления в стене между домиком привратницы и передней стеной аббатства, где спрятал их раньше. Вложив меч в ножны, Жосс почувствовал себя намного увереннее.

Он приоткрыл ворота, плотно закрыл их за собой и пошел по тропинке, ведущей в лес.

* * *

Луна была почти круглой, до полнолуния оставался всего день. Она давала достаточно света, чтобы Жосс мог идти, не спотыкаясь. Во всяком случае до тех пор, пока не оказался в глубокой тени деревьев. Он остановился, чтобы глаза привыкли к темноте, неосознанно пробежал рукой по ремню мешка и неожиданно коснулся чего-то. На шнурке висел небольшой предмет. Судя по его холодной гладкой поверхности, он был сделан из металла. Ощупав предмет, Жосс решил, что это маленький крестик.

«Аббатиса! — подумал он. — Это она повесила его сюда, для защиты. Благослови Господь ее доброе сердце!»

Теперь он видел так четко, как только это возможно в темноте. Искренняя признательность другу окрылила рыцаря и прибавила скорости его шагу.

Жосс двинулся навстречу темным глубинам леса.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Жосс осторожно шел, проникая все глубже и глубже в чащу. Как он ни гнал от себя дурные мысли, в голове его то и дело всплывали все страшные и зловещие истории о Великом лесе, которые он когда-либо слышал.

Под непроницаемым сводом деревьев царило безмолвие. У Жосса появилось странное ощущение, словно он находится внутри огромного живого существа, некоего мрачного создания с его непостижимыми тайнами. При некоторой доле фантазии тихие шаги Жосса можно было принять за спокойное, ровное биение сердца. А далекие звуки легкого ветерка, что покачивал верхушки деревьев, — за приглушенное, настороженное дыхание…