Пепел наших костров - [27]

Хуже того – если табориты все-таки замечали змею, они ее ловили и волокли на костер, чтобы потом со смаком съесть. Это только в первый раз противно, а потом оказывается, что очень даже вкусно. И когда Жанну угостили этим лакомством, она ломалась недолго, потому что давненько не пробовала мясной пищи.

Мясо змеи оказалось похоже на птичье, что и немудрено, потому что птица – это такое же пресмыкающееся, только теплокровное, с перьями и летает.

Но в день начала уборочной страды змеи не беспокоили трудящихся, а урожай радовал глаз. С одного зрелого куста – по полведра картошки.

Правда, зрелых кустов было маловато, и урожаем загрузили только одну пятитонную машину. Она одна и была бензиновая, и если солярки – например, для трактора или для фуры Сани Караваева – горючего не было вообще, то для этого «зила» братки отлили бензинчику из своих баков. Как раз столько, чтобы хватило на дорогу до Москвы в одну сторону.

И поехал на этой машине в одну сторону как раз Саня Караваев. Он сам напросился – давно уже жаловался, что нет водительской практики.

– Так я вообще водить разучусь, – говорил он, и даже братки ему сочувствовали и давали прокатиться за рулем джипа. Но это была не езда.

А вот прогулка до московской базы на жалких каплях горючего – это дело серьезное. Не доедешь – беда. Налетят голодные и убогие – даже солдат с автоматом на правом сиденье не спасет.

Саня уехал на официальную базу – для начала Балуев хотел показать руководству, что хомяк пожрал не все. Но на джипы тоже грузили мешки, и на празднике урожая молодую картошку жрали вовсю и рассовывали по своим заначкам – в общем, хомяк старался изо всех сил.

Но главное, с отъездом Караваева его любимая девушка осталась без охраны, и распаленный профессионалкой Балуев подкатился к ней с любовью. То есть, без лишних слов наложил лапы на выдающийся бюст.

Дарья оказала бешеное сопротивление, но почему-то отбивалась молча и никого не звала на помощь – даже Саню. И все думали, что так и надо – дети балуются.

Но Балуев не баловался. Он озверел. И оказался сильнее девчонки, а главное – трезвее. Он уволок ее от костра за деревья, стукнул головой о пенек и разложил, как лягушку на уроке анатомии.

Но вот беда – дурную шутку сыграли с ним возраст, алкоголь и развлечения с профессионалкой. В самый ответственный момент, когда Дарья окончательно прекратила сопротивление и приготовилась расслабиться и получить удовольствие, организм забастовал.

Еще какое-то время директор возился на девушке со спущенными штанами, но тут его оставили последние силы, и Балуев уснул прямо на распластанном теле с выдающимся бюстом.

Самое смешное, что девчонка тоже то ли уснула, то ли впала в забытье от удара головой о пенек, и первое, что она спросила, пробудившись, было:

– Ты не мог бы храпеть потише?

– М-м-мог бы, – ответил Балуев, не просыпаясь.

Тогда девушка попыталась встать, но это оказалось не так просто, потому что директор храпел непосредственно на ней.

Даша сопоставила этот факт со спущенными штанами, покопалась в памяти и, не докопавшись ни до чего конкретного, сказала без злобы и обиды:

– Ну, теперь вешайся. Саша тебе даст.

– Какая Саша? – спросил Балуев, по-прежнему не просыпаясь и оттого неправильно интерпретируя слово «даст».

– Не какая, а какой, – поправила Дарья. – Мой Саша.

– А что он мне даст? – поинтересовался Сергей Валентинович уже более осмысленно.

– Убьет он тебя, – сообщила Дарья с неподдельным сочувствием.

И ушла, оставив директора в тягостных раздумьях. Дело в том, что он тоже не помнил, чем у них все закончилось. Было бы очень обидно погибнуть ни за что от руки мстителя. А если даже что-то и было, то все равно обидно – потому что в памяти ничего не осталось. А это значит – все равно как ничего и не было.

Но уже через час весь лагерь знал, что оно все-таки было, и кто-то бородатый у костра (одного из многих, горевших в эту ночь) посоветовал Даше сделать аборт, пока не поздно. Во-первых, потому что от насилия ничего хорошего все равно не родится, а во-вторых, потому что может родиться мутант.

Бородач оказался биологом с полевой станции Тамары Крецу. Он приперся на пьянку за несколько километров – то ли учуял по запаху, то ли веселились уж очень громко – и сообщил, что в новом лесу обнаружены растения-мутанты.

– Они людей едят? – испуганно спросила Даша, у которой слово «мутант» ассоциировалось исключительно с американской фантастикой.

– Нет, – помотал головой бородач. – Они просто неправильные. Например, я лично нашел съедобную поганку.

– Ты ешь поганки? – удивилась Даша.

– Я ем все, – ответил биолог и вцепился зубами в ее выдающийся бюст.

Когда Саня Караваев вернулся в лагерь глубокой ночью и пешком, он застал любимую женщину в объятиях бородача и с искусанной грудью, но даже не обиделся и не разозлился. Тем более, что она тут же выкарабкалась из объятий и кинулась Сане на шею.

– Ты почему так долго? – ворковала она между поцелуями. – А знаешь, меня Балуев изнасиловал.

– Я его убью, – сказал Саня опять же без всяких эмоций.

– Он уже знает, – кивнула Даша, и они завалились под куст – спать.

23

Бывший спецназовец по прозвищу Пантера работал по золоту с размахом. Злачные места по всему городу были высосаны уже практически до дна, и Пантера переключился на зажиточные квартиры.