Пенис. История взлетов и падений - [95]

Аргументируя эти выводы в своих книгах «Половая связь», «Наша кровь» и «Порнография», Дворкин заработала себе репутацию одой из самых неоднозначных фигур феминистского движения. Она приобрела известность, участвуя в протестах феминистов и феминисток против порнографии в 1970-х годах, которые, согласно знаменитой формулировке Робин Морган[202], пытались доказать, что «порнография — это теория, а изнасилование — практика». Правда, никаких убедительных данных в защиту этого тезиса так и не появилось, в результате чего движение против порнографии тихо угасло. Исследования не выявили устойчивой связи между порнографией и сексуальной агрессией. К тому же в Японии, где жесткая и агрессивная порнография продается на каждом углу, изнасилования практически отсутствуют[203].

Это движение потерпело неудачу еще и потому, что в 1970-е годы оно в каком-то смысле противоречило духу времени. Ведь главной особенностью жесткой порнографии всегда была и остается демонстрация эрегированного пениса во время реальных половых актов, завершающихся настоящим оргазмом, когда сперма часто «выстреливает» женщине прямо в лицо — прием, известный как money shot[204]. В 1971 году не кто-нибудь, а «Нью-Йорк таймс» восхваляла доступность жесткой порнографии как «признак здоровья нации» в одной из своих статей. Тысячи американцев, большинство из которых никогда не видели со стороны, как эрегированный член мужчины входит в женщину, в 1972 году выстроились в очереди у кинотеатров, где показывали «Глубокую глотку» — фильм, собравший в прокате миллион долларов, беспрецедентную для порнофильма сумму. (В конечном счете он принес прокатчикам более 25 млн долларов[205]) Киновед Артур Найт похвалил его в журнале «Тайм» за то, что в нем показывалось, «как важно для женщин получать сексуальное удовлетворение». Это была на удивление оптимистичная трактовка, если учесть, что главная героиня фильма Линда Лавлейс (1949–2002), игравшая в нем саму себя, еще в самом начале «обнаружила», что клитор находится у нее чуть ли не в горле, а после занималась исключительно тем, что обсасывала пенисы мужчин, лишь так получая «глубокое удовлетворение».

И все же этот непритязательный фильм произвел переворот в американском обществе: благодаря ему порнография вошла в моду, и за этим даже последовал недолгий период так называемого порношика. К концу 1970-х годов актеры, снимавшиеся в порнографических фильмах, стали знаменитостями, «звездами», которых с поклоном впускали в клуб «Студия 54»[206] и другие бастионы американского гламура. Прежде порнозвездой — если только не воспринимать подобный термин как оксюморон — по определению была женщина. Мужчины в таких фильмах обычно не имели имен, а порой были полностью обезличены. Теперь же мужчин-актеров из успешных порнофильмов тоже стали называть порнозвездами, которым поклонялись и завидовали, и не только за их «сверхъестественные» фаллические достоинства (одним из первых титул порнозвезды получил Марк Стивенс по прозвищу «Десять с половиной»[207]), но и за способность создавать по требованию режиссера долгоиграющую и неподвластную силе гравитации эрекцию. А поскольку «виагрой» в то время еще и не пахло, это был немалый подвиг. Что же до порнофильмов для гомосексуалистов, то все «звезды» в них были, конечно, мужчинами — и здесь крупный пенис ценился превыше всего. Глядя на внушительного Джеффа Страйкера, который позднее выпустил в продажу массивный вибратор, якобы точно воспроизводящий его собственные габариты, в этом трудно было усомниться.

Андреа Дворкин присоединилась к антипорнографическому движению феминисток в 1976 году, когда в манхэттенских кинотеатрах показали фильм под названием «Snuff» (что-то вроде «Чпок!»)[208]. Это была попытка заработать денег, эксплуатируя ходившие в то время по Нью-Йорку слухи о том, что полиция конфисковала подпольные фильмы из Южной Америки, в которых женщин «чпокали» — то есть убивали — прямо перед камерой мужчины, только что занимавшиеся с ними сексом; если это и вправду было так, то бесконечное словоблудие Нормана Мейлера по поводу фаллического могущества превратилось в оживший кошмар.

Дворкин особенно травмировала концовка фильма, где камера отъезжает назад, показывая всю съемочную площадку, включая членов съемочной группы и режиссера. Ассистентка режиссера говорит ему, до чего она возбудилась от только что отснятой сексуальной сцены. Тут они оба начинают заниматься сексом. Правда, заметив, что камера не выключена и продолжает все снимать, она пытается его отпихнуть. Чтобы не дать ей вырваться, режиссер хватает нож, смотрит прямо в объектив и спрашивает кинооператора: «Ну что, сделать тебе хороший кадр?» Через несколько секунд камера «показывает», как он насилует женщину, а когда все заканчивается, вспарывает ей брюшную полость, запускает туда руку и выдирает изнутри трепещущие внутренние органы. Тут изображение вдруг пропадает и экран пустеет. «Черт, пленка кончилась», — слышат зрители голос оператора. «А ты все успел заснять?» — спрашивает его режиссер. «Успел, успел… Ладно, пошли отсюда», — отвечает оператор. А дальше — тишина. И никаких титров