Пение под покровом ночи - [39]

— А я и не подозревал, что у него нервное расстройство, — сказал отец Джордан.

— Мне это известно с его собственных слов. Мы, психоаналитики, этим термином не пользуемся. Что касается мистера Макангуса, то тут перед нами прелюбопытнейший случай. Его застенчивость, рассеянность и сбивчивость — все это очень характерные признаки.

— Чего? — поинтересовался Аллейн.

— Слишком распространенного типа. Полное подавление всех желаний. Вечно мучим всякими тревогами и опасениями. И, разумеется, пребывает в абсолютном неведении относительно истинных причин своих несчастий. То, что он подарил миссис Диллинтон-Блик эту проклятую куклу, вполне вписывается в модель его поведения. Он холост.

— О господи! — вырвалось у отца Джордана. — Не обращайте на меня внимания. Продолжайте, прошу вас.

— Итак, точка зрения психоаналитиков на преступления подобного рода следующая: толчком для их развития служит то либо иное глубокое эмоциональное расстройство, о котором преступник не подозревает, а его побуждение совершить убийство не поддается его контролю. Верно? — подвел итог Аллейн.

— Абсолютно верно.

— В таком случае он может чувствовать отвращение к тому, что делает, отчаянно бороться со своим непреодолимым желанием совершить преступление и испытывать ужас оттого, что не в состоянии это желание побороть, не так ли?

— Вполне вероятно.

— Да, да, безусловно! — воскликнул отец Джордан.

— Выходит, вы согласны с Мейкписом?

Отец Джордан провел холеной белой рукой по своим пышным темным волосам.

— Я убежден, что Мейкпис очень точно и с большим знанием дела описал нам побочные явления и их результаты, — сказал он.

— Побочные явления! — воскликнул Тим.

— Да. Подавленный страх, крушение надежд, еще что-то. — Отец Джордан улыбнулся. — Боюсь только, что я не слишком силен в терминологии. Однако уверен, что тут вы правы. Вы анализируете все это с научной точки зрения. Что касается меня, то все эти ранние трагедии и их последствия я бы расценил как modus operandi[5] гораздо более грозной силы.

— Что-то я вас не совсем понимаю, — признался Тим. — Более грозной силы?

— Да. Дьявола.

— Чего-чего?

— Убежден, его бедной душой владеет дьявол.

К удивлению Аллейна, Тим вдруг густо покраснел, будто отец Джордан каким-то ужасным образом нарушил приличия.

— Вижу, что смутил вас, — сказал священник.

Тим пробормотал что-то насчет того, что у каждого есть право иметь собственную точку зрения.

— Я, кажется, тоже не совсем вас понял, — вмешался в разговор Аллейн. — То, что вы сказали, мы должны воспринимать буквально?

— Абсолютно буквально. Это именно тот случай, когда душой бедняги владеет дьявол. В моей практике я часто сталкиваюсь с подобным явлением, поэтому вряд ли могу ошибиться.

Воцарилось долгое молчание. Аллейн думал о том, что еще много людей на свете, причем далеко не глупых, верят в существование дьявола. Более того — находят в этой вере утешение.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы смогли этого дьявола изгнать, — нарушил молчание Аллейн.

— Тут имеются некоторые трудности, — самым серьезным образом ответил отец Джордан. — Однако я не перестаю молиться за беднягу.

Тим зашаркал подошвами, закурил, испытывая необходимость переменить тему разговора.

— А каково мнение полиции на преступления подобного характера? — спросил он у Аллейна. — Ведь вы в этом деле далеко не новичок.

— Вот тут вы ошибаетесь, — возразил тот. — Долг полиции состоит прежде всего в том, чтобы защитить общество от преступника, откуда и вытекает необходимость ареста. Преступники вышеназванного рода — это кара, ниспосланная нам неизвестно кем. У них нет того, что мы называем профессиональными навыками. Единственное, что роднит их между собой, это то, что все они совершают преступления ради самого преступления. В повседневной жизни эти люди могут быть кем угодно, ибо опознавательных знаков у них не существует. Как правило, нам в конце концов удается задержать такого субъекта, но, увы, не всегда. Одно тут ясно: они все стремятся уйти от обыденности жизни. Если вам неизвестно, в чем заключается обыденность, от которой стремится уйти человек, за которым вы охотитесь, или если он не отшельник, как Джек Потрошитель, ваши шансы на успех значительно снижаются. — Аллейн помолчал и добавил изменившимся голосом: — Однако что касается причины, в силу которой он стал тем, кем он стал, — здесь мы абсолютно беспомощны. И будь она нам известна, наша работа показалась бы нам сущим адом.

— Оказывается, вы сострадательный человек, — отметил отец Джордан.

— Это к делу не относится, — сказал Аллейн и слегка смутился. — Полицейский, осматривающий тела задушенных девушек, умерших в страшных муках, не предрасположен чувствовать сострадание к их убийце. Не поможет и мысль о том, что он, очевидно, совершил преступление на том самом пределе, когда его разум был в агонии. Не все же в подобном состоянии совершают преступления, не так ли?

— А вам не приходила в голову мысль, что, пока его одержимость не достигла своего предела, ему еще можно чем-то помочь? — спросил Тим.

— Приходила. Но тут уже ваше поле деятельности.

Тим встал.

— Сейчас три. Я условился о партии в гольф. Какова наша тактика? Максимум бдительности?