Пекло - [23]

– Вы в этом уверены? – спросил я.

– Процентов на девяносто, – на мгновение задумавшись, прикинул «прапорщик».

– И вам это о чем-нибудь говорит?

На сей раз, прежде чем ответить, он молчал гораздо дольше.

– Для меня это означает лишь то, что Скважинск обречен, – заговорил шейх посуровевшим тоном спустя четверть минуты. – Этому городу конец, Аллах свидетель. Не знаю когда: через три дня, через день, через час, через минуту… Знаю, что это наступит скоро. И если мы не найдем способ отсюда выбраться, всем нам придется очень туго.

– К чему именно нам готовиться? – Я переглянулся с командой, которая тоже замерла в молчании, прислушиваясь к словам арабского пророка.

– К адскому пламени, которое выжжет здесь все и превратит Скважинск в голую пустыню, покрытую толстым слоем пепла.

– Речь идет о ядерной катастрофе? На борту станции есть реактор?

– Если и есть, то вряд ли чересчур мощный. Нет, друзья мои, я имел в виду нечто совсем другое. В двух словах это не объяснишь, а здесь не самое удачное место, чтобы обсуждать подобное. Может быть, нам лучше вернуться в машину и уже там…

– Пелядь и простипома! – вдруг встрепенулся Крупье и выхватил из кармана разгрузочного жилета дескан. – Погодите, полковник! У нас есть сигнал!

– Откуда он идет? – Я и остальные окружили капитана и тоже уставились на дисплей сканера, забыв на время о нависшей над нами и Скважинском опасности. На дескане и впрямь появилась отметка, свидетельствующая о близости пакаля. И находился он рядом с фрагментом космической станции – в здании больницы.

– А вот и «серые», мать их за ногу!.. Простите, Демир-паша, – выругался и тут же поправился Бледный. – Хочу сказать, что, если пакали начинают выныривать перед нами буквально из воздуха, значит, без «серых» здесь не обошлось.

– Похоже, опять разыгрывается дубайский вариант, – заметил на это аль-Наджиб. – Обычно пакали лежат поблизости от разлома. Но если Мастер Игры поручает ассистенту собрать артефакты и распределить их по всей игровой арене, значит, в игре задействована не одна, а несколько конкурирующих команд… Если, конечно, мы не угадали с первой попытки местонахождение Скважинского разлома. Правда, на территории в пять-семь тысяч квадратных километров сделать такое крайне маловероятно.

– Пожалуй, мы с куда большей вероятностью сначала столкнемся с Кальтером, чем найдем «след Иблиса», – заключил я. – «Серые» сделали вброс пакаля, игра началась, и Безликий точно прячется сейчас где-то поблизости. Но у нас есть перед ним два преимущества. Во-первых, он думает, что все мы погибли, и не ждет встречи с нами. А во-вторых – наши старые пакали! С их помощью мы захватим первый приз быстро и с наименьшими затратами… Гробик! Сможешь забросить пакаль-маяк в окно третьего этажа?

– Запросто, – отозвался громила. – В какое именно?

– Лучше в коридорное, на торце здания, – ответил я. – И швыряй маяк как можно дальше. А то не ровен час получится, как в Дубае, и кто-нибудь из нас останется за окном, не допрыгнув до цели…

Раньше такой работой у нас занимался Сквозняк. Но теперь он был мертв и покоился в дубайских песках, потому что ублюдок Кальтер всадил ему в голову пулю. Гробику в плане шустрости до Сквозняка было далеко, но это не умаляло прочих его достоинств. Там, где наш павший товарищ действовал с наскока, посредством быстроты и ловкости, Гробик предпочитал аккуратность, точность и осмотрительность. И когда мы не спешили – а сейчас у нас в запасе еще имелось время, – я обычно выбирал второй способ решения наших насущных проблем.

Получив от меня черный пакаль, капитан просчитал самый незаметный маршрут, каким он мог подобраться к больнице, и отправился делать дело. Укрытиями ему служили обломки периметра – достаточно крупные, чтобы за ними мог схорониться даже такой громила. Бунтари не разбирались в военном деле и не особо вдавались в тактику обороны больницы. Сдерживая баррикадами солдат на первом этаже, они не выставили постоянных наблюдателей у окон второго и третьего этажей. И правда, кому охота стоять на шухере в то время, как прочие гуляют и веселятся на всю катушку? Тем более что все окна перекрыты решетками, сломать которые быстро и беззвучно не выйдет. Равно как пожарные выходы и чердачные люки, что были сделаны из железа и накрепко запирались.

Единственное, что предприняли заключенные, это вышибли все окна, чтобы слышать долетающие снаружи звуки и не проворонить начало штурма. Чем, сами того не желая, упростили задачу Гробику – избавили его от необходимости разбивать стекло при забрасывании пакаля внутрь. Решетка тут не была преградой – плоский и маленький пакаль пролетел сквозь ее прутья и упал где-то в больничном коридоре. Я нарочно выбрал для этого окно с торцевой стороны здания, поскольку, отсидев три года в подобной колонии, знал типичную планировку тюремных больниц. И имел представление, где в данный момент точно не будут находиться захватчики.

Больничные палаты… Те же камеры, только чуть более комфортные и стерильные. Торчать в них сорвавшимся с цепи зэкам нет никакого резона. Они захотят гулять на широкую ногу: на мягких диванах в отделении для врачебного персонала и в процедурных с их запасами спирта и медикаментов.