Пехота вермахта на Восточном фронте - [18]

Ночь с 29 на 30 июня была в газетах и по радио названа позже «судьбоносной ночью полка»[56]. Ночь и в самом деле выдалась довольно насыщенной событиями. В 21 час начался ожесточенный бой сначала на участке 3-го батальона, а затем на участке 2-го батальона[57]. На участках обороны батальонов не было такого места, которое не было бы атаковано численно превосходящими силами русских. Там, где в наших оборонительных линиях были бреши, русским удалось прорвать наш фронт, после чего они предприняли попытки атаковать позиции батальонов с тыла или взломать их оборону на флангах. Русская артиллерия в бою практически не участвовала. Атаки пехоты поддерживались танками и кавалерией в конном строю. Атаки в ночное время можно с полным правом назвать большой редкостью. В ту ночь русская кавалерия силами до одного полка в конном строю атаковала фронт и фланги 82-го пехотного полка. Ночные атаки были направлены главным образом против 2-й роты в центре переднего края обороны 82-го полка и против 1-го батальона (за исключением 2-й роты) на северном фланге. Те всадники, которым удалось избежать огня наших солдат, перелетали через окопы и устремлялись на восток в поисках пути к спасению. Помимо этого, кавалеристы атаковали обоз и артиллерийскую батарею, где их встретили готовые к такому повороту событий наши солдаты. Взяться за оружие пришлось даже личному составу штаба полка в Кракотке, когда казаки под покровом ночи ворвались в деревню. Один из всадников – после того как под ним была убита лошадь – напал на ефрейтора Лозе, отобрал у него штык-нож и ударил в спину, но был убит в рукопашной схватке подоспевшим унтер-офицером Беккером.

Многочасовой натиск противника на участке фронта в районе Зельвянки был так силен, что к обороне пришлось привлечь буквально все подразделения полка (штаб полка, взвод связи, кавалерийский взвод и обслуживающий персонал радиостанции). Прорывы по фронту, борьба в тылах переднего края, нападения на боевые позиции, обозы и огневые позиции, нехватка боеприпасов в пехоте и артиллерии (батарея 88-миллиметровых зенитных орудий полностью расстреляла свой боезапас), уничтожение средств связи – в этой напряженной ситуации поступило сообщение об активности русских в тылах полка – в лесу к востоку от Кракотки. Отразить эту новую опасность командир 82-го полка был не в состоянии. Весь личный состав полка – до последнего человека – был занят в бою на фронте и на флангах. Находившийся в Кракотке командир 5-го пулеметного батальона предложил признать положение безнадежным, прекратить бой и силами 82-го полка и 5-го пулеметного батальона прорываться на восток. Однако командир 82-го полка верил в боевой дух своих солдат и ответил, что полк не оставит свои позиции. Пусть с угрозой из леса разбирается вышестоящее командование. В этот критический момент с востока послышался гул боя. В деревне начали рваться снаряды, очевидно предназначенные не для нас, а для противника к востоку от Кракотки. Давно ожидавшийся сосед справа наконец появился на поле боя. Когда взошло солнце, выяснилось, что 82-й полк на всех участках обороны удержал свои позиции, предотвратив прорыв окруженных русских войск на восток. Однако воспрепятствовать прорыву мелких групп сквозь бреши в наших растянутых порядках мы не смогли. Потери противника в живой силе и технике были очень велики[58]. В отсечении танков противника особо отличилась 14-я рота 82-го полка под командованием лейтенанта Пиля. Много военного имущества было на следующий день обнаружено в лесах западнее Зельвянки. В этом случае, как и в других случаях прорыва окруженных русских частей, они предпочитали спасение сохранению военного имущества. Метод просачивания через наши боевые порядки поодиночке и мелкими группами позволил русским сухопутным частям, и прежде всего партизанам, сохранить личный состав и, соответственно, получать пополнения.

30 июня условия обороны 82-го полка на случай дальнейших русских атак значительно улучшились. Сосед справа (34-я пехотная дивизия) ликвидировал брешь у деревни Кошели и тем самым развязал руки нашему северному флангу (1-й батальон) и позволил перевести его в стык между 3-м и 2-м батальоном. Кроме того, мы получили подкрепление – 2-й батальон 17-го пехотного полка (командир майор Корфес) и 1-ю батарею 845-го артиллерийского полка. Была также устранена нехватка боеприпасов. Летчики сообщали о движении с запада новых крупных русских сил в направлении Зельвянки, но 30 июня имели место лишь спорадические атаки русских, которые были сравнительно легко отражены. Задача 82-го пехотного полка была выполнена, когда на западном берегу Зельвянки 1 июля, перед фронтом 82-го полка, появился наступавший на север 12-й пехотный полк.

Закончив выдвижение к реке Щара 27 июня и выйдя к Зельвянке, 82-й полк на четыре дня (а основной состав 31-й дивизии и еще дольше) был включен в состав войск, замкнувших кольцо окружения вокруг русской группировки. Из-за этой задержки расстояние до спешившего на восток корпуса из состава танковой группы Гудериана, вышедшего к Березине между Бобруйском и Борисовом, стало еще больше. 1 июля на командный пункт 82-го полка в Кракотке прибыл фельдмаршал фон Клюге. Он выразил свою признательность полку за стойкость, проявленную в предыдущие дни. Было видно, что фельдмаршал очень доволен тем, что полк, который он считал «потерянным», уцелел, а его личный состав, несмотря на трудности, сохранил высокий моральный дух. Фельдмаршал, кроме того, объяснил командиру 82-го полка, что отвод полка с Щары был неизбежным, потому что кольцо окружения у Зельвянки оказалось слишком слабым, чтобы воспрепятствовать прорыву крупных русских сил, а сил на организацию кольца у Щары было недостаточно, и от этой мысли пришлось отказаться. Клюге, кроме того, высказал соображение о том, что, прежде чем двигаться дальше на восток, надо закончить сражение с окруженным в районе Белостока противником. Гудериан, напротив, хотел и дальше двигать свои танки на восток, оставив задачу уничтожения Белостокской группировки пехотным армиям